Османская империя так же миновала высшую точку своего расцвета. Селим Пьяница, не шел ни в какое сравнение со своим великим отцом. Его сын Мурад и вовсе отстранился от государственных дел, полностью погрузившись в наслаждения, что дарил повелителю его огромный гарем. В Блистательной Порте цвели пышным цветом закулисные интриги придворных группировок, множилась коррупция.
Однако опытные полководцы, вроде Килич-паши, продолжали успешно воевать и все неурядицы османов не могли сравниться с теми бедствиями, что свалились на голову Филиппа, единственного христианского государя, кто еще имел силы бороться с мусульманским потопом, в котором гибли все новые и новые страны.
Нидерланды отстояли независимость, английские пираты опустошали испанские колонии в Новом Свете и изрядно истончили поток золота, позволявшего королю вести сразу несколько войн. Огромные средства, брошенные на строительство средиземноморского флота галеонов, оказались невосполнимы, а флот этот, не проиграв ни одного крупного сражения, как-то сам собой, незаметно растаял во множестве малозначительных операций, которые по большому счету не принесли никакой выгоды Испании. О строительстве второго такого флота для войны с Англией не могло быть и речи. Звезда Испании скрылась за горизонтом.
А Блистательная Порта, несмотря на неумолимо надвигающийся упадок, все еще вела завоевательные войны. Через пятнадцать лет после Лепанто османы выступили против Генуи и после шестилетней войны отобрали у нее Корсику. Одновременно они осаждали испанские владения на Сардинии и Сицилии, но здесь потерпели неудачу. Вполне возможно виной тому стало переключение внимания Мурада на персидские дела. Впрочем, время Сардинии пришло чуть позже, хотя Сицилия так и осталась под властью креста.
А если бы победил дон Хуан? К чему это могло привести? Тысячи тысяч судеб сложились бы иначе. Самым невероятным образом. Ясно одно – любой человек, щедро одаренный Всевышним, без сомнения, проявил бы себя, независимо, под крестом он рожден или полумесяцем. Скажем, не завоюй османы Корсику, великий полководец, янычар-ага Нурали Мустафа мог бы стать, к примеру… французским генералом. Pourquoi pas?