Тревога целиком захватила Леоне, когда он покидал аббатство. Зло неумолимо приближалось. Аньес д’Отон решила отправиться в Суарси, пообещав взять с собой двух туповатых жандармов, которым было не под силу тягаться с бестией с изумрудными глазами. Многие годы эта женщина действовала в тени, за плотным занавесом. Она была виновна в смерти нескольких монахинь и его любимой тетушки Элевсии. Ей удалось стать аббатисой, и весь этот маскарад она устроила, чтобы завладеть манускриптами и передать их камерленго. Она без колебаний обратилась за помощью к ведьме, чтобы отравить мадам д’Отон, оставшись при этом в тени. Одним словом, речь шла о самом таинственном и наиболее опасном враге, с которым Леоне когда-либо приходилось встречаться. Лишь счастливая случайность и дружеское отношение к Аннелете позволили Леоне напасть на его след. И сон. Господь хранил их.
Защитить Аньес. В какое-то мгновение он уже решил ехать в Шартр. Нет, он не мог так поступить. Надо как можно скорее вырвать зло с корнем, выкорчевать его так, что ему понадобится целая вечность, чтобы вновь возродиться. Ибо зло всегда возрождается. Выиграть время. Надо выиграть время, чтобы спасти Аньес. Надо раздавить гадину.
Уже наступала ночь, когда Франческо де Леоне добрался до толстых квадратных башен мануария. Спускалась сырая прохлада. Сквозь кожаные занавеси, закрывавшие узкие окна просторного общего зала, просвечивали отблески огня факелов. Это было единственным признаком, что в мануарии еще не легли спать.
Леоне спешился и привязал свою лошадь к одному из колец, вделанных в стену служебных помещений.
— Стой, моя хорошая, — прошептал он на ухо лошади. — Мы переночуем здесь. Было бы неразумно продолжать путь. Тебя вымоют и накормят.
Леоне пришлось долго колотить кулаком в массивную деревянную дверь, прежде чем он услышал недоверчивый голос:
— Кто там в этот недобрый для христиан час?
— Рыцарь-госпитальер Франческо де Леоне, Аделина. Я был гостем вашей госпожи и прошу приютить меня на ночь. Меня и мою лошадь.
Раздался лязг тяжелого железного засова, запиравшего дверь.
В дверном проеме появилась Аделина. Присев в реверансе, она одной рукой придерживала тяжелую дверь, а второй пыталась поправить шапочку, и поэтому чуть не упала.
— Ах... И вправду это вы, рыцарь, Боже милосердный, а наша добрая дама нас не предупредила... Что же я могу предложить вам?
— Густая похлебка и кусок хлеба станут для меня настоящим пиршеством, моя славная Аделина. Я недавно ел. Не займется ли Жильбер моей лошадью? А потом мне надо с ним поговорить.