— Будь добр, говори потише, — прошипела она. — И еще: ты будешь считаться с моими требованиями. То, что я сказала, касается и тебя. Ни один человек не выйдет за пределы этого дома.
— Но…
— До сих пор из уважения к твоему особенному положению я предоставляла тебе беспрецедентную степень свободы, позволяя приходить и уходить по своему усмотрению. Но тебя уже могли выследить, а это ставит под удар моих подопечных. Я не позволю тебе подвергать их — или себя самого — еще большей опасности.
— Как же вы не понимаете?! — разгневанно воскликнул я. — Паромы не ходят. Эти люди угодили в западню. Мой отец угодил в западню. Если на острове действительно находится тварь, а я думаю, что так оно и есть, то они с папой уже едва не подрались. Если он только что скормил пустотам совершенно незнакомого человека, то как вы думаете, кто станет следующим?
Ее лицо было как будто высечено из камня.
— Безопасность горожан — не моя забота, — отрезала она. — Я не желаю подвергать опасности своих детей. Ни ради островитян, ни ради кого-либо еще.
— Речь идет не просто о горожанах. Я говорю о своем отце. Неужели вы думаете, что меня остановит пара запертых дверей?
— Возможно, не остановит. Но если ты настаиваешь на том, чтобы уйти, то я настаиваю на том, чтобы ты уже никогда не возвращался.
Я был так потрясен, что рассмеялся ей в лицо.
— Но я вам нужен, — напомнил я ей.
— Да, нужен, — кивнула она. — Очень нужен.
* * *
Я ринулся наверх и ворвался в комнату Эммы, где застал картину такого отчаяния, что она могла бы сойти за одну из иллюстраций Нормана Роквелла, если бы он изображал людей, отбывающих срок заключения. Бронвин невидящим взглядом уставилась в окно. Енох пыхтел на полу, строгая кусок твердой глины. Эмма сидела на краю кровати, упершись локтями в колени. Она одну за другим выдергивала из блокнота страницы и воспламеняла их касанием пальцев.
— Ты вернулся! — произнесла она, когда я вошел в комнату.
— Я и не уходил. Мисс Сапсан меня не отпустила.
Я изложил им свою дилемму.
— В общем, если я попытаюсь уйти, я буду изгнан.
Блокнот в руках Эммы вспыхнул.
— Она не имеет права! — воскликнула девушка, не замечая языков пламени, лижущих ее пальцы.
— Она может делать все, что захочет, — напомнила ей Бронвин. — Она — Птица.
Эмма бросила тетрадь на пол и затоптала огонь.
— Я пришел, чтобы сказать вам: я ухожу, хочет она этого или нет. Я отказываюсь становиться узником и не желаю зарывать голову в песок, пока мой отец подвергается смертельной опасности.
— Тогда я иду с тобой, — заявила Эмма.
— Ты шутишь, — вскинула голову Бронвин.