Сейида задержалась на площадке третьего этажа, отделила одну пятифунтовую бумажку, а остальные деньги припрятала. Дверь, как всегда, открыла служанка Захра.
— Где госпожа? — спросила Сейида. Ей хотелось побыстрее отдать хозяйке причитающуюся долю.
— Разговаривает с гостями.
Но Даляль уже сама спешила навстречу.
— Молодчина! Вовремя пришла — к нам тут пожаловала целая компания. Полчаса сидят, а кроме Адили, никого нет…
Больше всего на свете Сейиде хотелось сейчас отдохнуть. Она с укоризной взглянула на Даляль:
— Я ведь устала.
Ну что же делать, Сейида… Это студенты, они долго не задержатся.
Подумаешь, важные гости! Особенно теперь, когда у нее столько денег… Сейида скривила губы:
— Студенты?!
— Завтра они могут стать чиновниками, докторами… как знать, может, у нас в гостиной сидит будущий министр!
— Вот когда его назначат, пусть и приходит! — раздраженно отозвалась девушка.
— Ну, перестань, успокойся… Один из них учится в школе полиции, другой — на юридическом факультете. Нужные люди.
— Ладно, не уговаривай… — устало согласилась Сейида.
— Вот и умница… Как тебе понравился Анвар-бей?
— Ничего. Он мне показался хорошим человеком.
— Что он за человек — не так важно! Лишь бы скупым не был.
— Дал десять фунтов, — солгала Сейида. — Вот твоя половина.
— Неплохо! Значит, ты ему приглянулась.
— Думаешь?
— Он платит столько лишь в самых редких случаях… А когда не хочет, чтобы девушка приходила в другой раз, дает пять фунтов и просит передать привет госпоже Даляль.
— Нет, приветов он не передавал…
Войдя в гостиную, Сейида недовольно взглянула на посетителей и онемела от неожиданности: прямо перед нею, развалившись в глубоком кресле, сидел Хамди. На коленях у него восседала Адиля. Тут же в одиночестве скучали Салах и Талаат…
Талаат был в застегнутом наглухо полицейском мундире и брюках с красными лампасами. Казалось, он стал еще выше и шире в плечах. Салах нисколько не изменился, только чуточку располнел. Сейида в смущении опустила глаза, потом вскинула ресницы и заставила себя посмотреть на Хамди. Он очень вырос, и в лице юноши, по-прежнему нежном и добром, появилась мужская определенность и заостренность черт. Сейида не знала что делать. Самые противоречивые чувства радость и стыд, любовь и ужас, желание убежать и кинуться на шею к Хамди — переполняли ее сердце. Наконец Хамди заметил растерянную девушку, и его брови поползли вверх.
— Сейида?.. — с удивлением и каким-то даже испугом тихо произнес он.
— Наргис… Теперь меня зовут Наргис… — улыбнулась Сейида дрожащими губами.
Талаат, вытаращив глаза, вскочил с кресла: