Может ли вспышка молнии запечатлеть «образ» окружающей природы на телах или предметах? Вопрос этот совершенно серьезно дебатировался среди ученых в XIX в., и сам предмет дебатов получил официальное наименование: керанография. Однако последней точки в дискуссии не поставлено до сих пор. Кэйд и Дэйвис в своей книге «Укрощение грозы» (1969 г.) утверждают, что некоторые из жертв ударов молнии несут на теле «особые отметины, которые порождают невероятные рассказы о фотографиях, якобы сделанных с помощью молний». С другой стороны, Фрэнк У. Лэйн в своей «Восставшей стихии» говорит нечто иное:
«Я информирован о том, что сегодня считается доказанным отсутствие у молнии каких бы то ни было фотографических свойств».
17 июня 1896 г. двое рабочих нашли убежище от грозы в сарае. Дело происходило на юге Франции. Неожиданно один из ударов молнии почти «попал» в их убежище: оба они упали на землю. В письме в газету «Пети Марсель», опубликованном на следующий после этого происшествия день, говорилось:
«Удар молнии «распорол» ботинки одного из мужчин и разорвал его брюки. Но самое примечательное другое: на руке этого человека, как будто молния была искусным фотографом, великолепно воспроизведен «снимок» сосны, тополя и ремешка его часов».
Анализируя этот случай, Камиль Фламмарион выдвинул предположение, что сарай, где находились жертвы молнии, мог стать своего рода фотографической камерой, а вспышка сыграла роль «просвечивания» («Гром и молния», 1905 г.). Эта версия, однако, не может объяснить, почему при «съемке» была проявлена столб странная «избирательность»: ведь «фотографировались» только некоторые предметы и только из окружающего ландшафта. К тому же необъяснимым оставалось и то, что фотоизображения были нанесены через одежду.
В 1861 г. С. Томлинсон прочел доклад о керанографии в Британской ассоциации в Манчестере. Позднее он кратко изложил суть своего доклада перед ученой аудиторией в словарной статье для Британской энциклопедии (о «Фигурах, нанесенных молнией»). В ней он упоминает случай, происшедший в 1853 г. с маленькой девочкой, стоявшей как-то у окна во время грозы. «На ее теле позже было обнаружено полное изображение тополя», росшего у дома. Его подсветило за окном ослепительной вспышкой.
В сентябре 1823 г. матрос, сидевший возле мачты на палубе бригантины «Буон-Серво», стоявшей на якоре в заливе Армиро, был убит ударом молнии. Вдоль всей его спины, от шеи до бедра, была выжжена черта: там, где она кончалась, можно было увидеть отчетливо «выгравированное» изображение подковы — этот «амулет» был прибит к мачте как раз над его головой.