— Стало быть, воевода услать тебя решил, — словно зная то, чего не знал никто иной, уверенно произнесла она.
— То не воевода. Слишком много я всего наворотил, чтобы я и те кто близ меня, чувствовали себя здесь в безопасности. Как говорится: за дурной головой, ногам покоя нет. Прикрой я просто свое обличие обычным платком и того не было бы, но когда кровь в голову ударила о том не думал, а потом уж поздно было. Значит так. Подворье это, я продаю, Лис Отряхин, уж купца на него ищет. Не Глядите на меня так. Опасно здесь оставаться. Погоди, Богдан, — остановил открывшего было рот кузнеца Виктор, — дай сказать, а там уж и решать станем. Воевода предоставит нам место, где мы сможем поставить мануфактуру, там сладим бараки в коих поселимся и сами. До весны станем ладить известный тебе инструмент, ладить так много, как только возможно. К началу весны, воевода пришлет людишек, чтобы мы могли научить их работать на тех станках и обслуживать их. Заработать по моим прикидкам должны будем изрядно. На то серебро закупим различного припаса, чтобы в чужих краях не было ни в чем недостачи, там место будет голое, так что ничто лишним не будет.
— А куда хоть собрался-то нас тащить? — Все же поинтересовался Богдан.
— Вас только туда, где станем ладить мануфактуру и не тащить, а просить помочь. Вы люди вольные и указывать вам я ничего не могу. За службу отблагодарю достойно. Настолько, что ты и сам сможешь свою мануфактуру наладить и жить достойно, где-нибудь близ стольного града. У границы вам делать нечего, обоснуетесь там где никто вас и знать не знает.
— Это ты что же нас гонишь? — Это уже Горазд.
— Воевода велел мне, чтобы все мои ватажники вместе со мной убирались. Я так думаю, что боится, как не найдут они себя в мирной жизни, так и подадутся на большую дорогу, а опыта у них в том изрядно, так что и бед может выйти множество.
— Хитер, воевода, — довольно разулыбался Горазд, но Виктор тут же приспустил его на землю.
— Не улыбайся. То касаемо всех остальных, но не тебя. Ты роду глава и ответственность на тебе большая, мальцы не вошедшие в возраст.
— Дак ить Богдан…
— А ты что же, опять руки умоешь? — Укор Виктора, высказанный с твердостью металла, заставил парня понуриться.
— Погоди, — огладив бороду все же вмешался Богдан и несмотря на то, что Виктор скривился, явно недовольный этим, продолжил. — Ты толком скажи, куда собрался и почему нам с тобой нельзя? А то совсем запутал, одна мануфактура, иная, стольный град приплел.
— По весне путь мне выпадает в Новый Свет.
— Дак ить там же народы дикие проживают.