В конце XVII и начале XVIII века кружевной промысел развился в восточном Девоне и еще больше в графствах Бедфорд, Бекингем и Нортгемптон.
Гвоздильное производство нашло себе почву в Бирмингемской деревне, изготовление бумаги — в горах Мендип-хиллз, где в 1712 году работало больше двухсот фабрик, зачастую устроенных в прежних зерновых мельницах. Чу-
лочно-вязальное производство развивалось в графствах Лестер, Дерби и Ноттингем.
Итак, как утверждает Фернан Бродель, в Англии кризис XVII века соответствовал обретению зрелости деревнями, довольно медленному и неравномерному, но вдвойне благоприятному для будущей промышленной революции: оно благоприятствовало утверждению высокопродуктивного сельского хозяйства, которое будет способно, отказавшись от экспорта, выдержать после пятидесятых годов XVIII века мощный демографический напор. Оно умножило в бедных районах мелких предпринимателей и пролетариат, более или менее привычный к ремесленным задачам, «податливую и обученную» рабочую силу, готовую откликнуться на призыв крупной городской промышлености, когда та появится в конце XVIII века.
Революция английского сельского хозяйства мыслима лишь в рамках достаточно крупного хозяйства. Тогда большое имение составляло приблизительно 80 гектаров.
Для возникновения такого типа хозяйства потребовалось, чтобы разрушился стойкий сеньориальный порядок, чтобы трансформировались архаичные отношения держателя и сеньора.
Когда английская промышленная революция двинулась в свой путь, это было уже давно законченным делом. Крупный собственник сделался рантье, который видел в своей :к'мле орудие социального престижа, но также и орудие производства, которое он с выгодой доверил эффективно хозяйствующим арендаторам.
Процветающее имение, сданное в аренду за хорошую цену, вдобавок было для его собственника гарантией легкого получения кредита в случае надобности для других капиталовложений. Часто бывало, что земельные собственники оказывались также предпринимателями в промышленности и в горном деле.
Что же касается арендатора, то он мог безбоязненно инвестировать и вести свое хозяйство в соответствии с правилами рынка и капиталистического хозяйствования.
Происходило возвышение фермера, настоящего предпринимателя. «Хоть они и держатся за ручки плуга, однако в том, что касается их фермы и их жилья, они равны городской буржуазии», — говорили в то время.
В 1745 году один француз описывал фермера как крестьянина, который «пользуется обилием всех жизненных удобств». Его слуга «пьет свой чай, прежде чем отправиться к плугу». И вот «зимой все деревенские жители облачаются в редингот», а его жена и дочь столь кокетливо разукрашены, что их можно было бы принять «и за одну из наших романных пастушек».