— Глубокая и все время кровоточит. Не думаю, что задета кость, но, если вы разрешите ему остаться у меня, я заеду по дороге домой к аптекарю и попрошу его зайти ко мне как можно скорее.
Капитан Буллер задумчиво посмотрел на него.
— Здесь есть госпиталь, — напомнил он. — И как только Кадо попадет в него, он сразу перейдет из ведения транспортного управления в ведение больничного заведения. Но как его там будут кормить, не может сказать никто. А так как из тюрьмы забрали всех сестер милосердия, уход, скорее всего, будет неквалифицированный. Недавно мы лишились нашего военного врача, и власти не спешат прислать ему замену, хотя на прошлой неделе к нам поступили еще пятьсот военнопленных. Конечно, среди заключенных есть врачи, и они делают все, что в их силах, однако официально у нас есть лишь городской врач. Но юный Ричард Мейпл думает больше о своих лошадях, чем о больных, а для всех болезней использует лишь одно средство — кровопускание. Не думаю, что такое лечение пойдет на пользу Кадо.
— Конечно, это не годится.
— Молодой Мейпл осматривает всех больных в госпитале, как сказал мне старший офицер, не более часа-двух каждый вечер, и я боюсь, что в тюрьме может вспыхнуть эпидемия. Военный врач обычно совершал ежедневный утренний обход, и любой человек, который чувствовал себя нехорошо, даже если это было такое пустячное дело, как воспаленное горло или небольшая сыпь, тут же подвергался тщательному обследованию. Такие легкие недомогания могли быть признаком серьезной инфекции, которая, в условиях скученного проживания, может распространиться со сверхъестественной быстротой. — Капитан сделал паузу. — Не сомневаюсь, что ваша старая служанка обеспечит лейтенанту лучший уход.
— Значит, вы согласны оставить его у меня? — Месье Эстобан был явно удовлетворен. — Мне будет приятно сказать ему об этом. Но есть еще одно дело, которое я должен решить. Это вопрос денег. Лейтенант считает, что он должен этим двум заключенным — своему слуге и другому человеку, который вам не нравится.
— Я сейчас принесу эти деньги, и вы можете сами расплатиться, с долгом лейтенанта, господин граф, хотя не думаю, что он им должен.
Агент удалился в свой кабинет и достал из сейфа тридцать фунтов стерлингов. Он завернул их в пачки по пятнадцать фунтов, достал журнал и тщательно записал сумму в колонку расходов на имя Филиппа.
Затем вернулся в гостиную к графу, и в ожидании двоих друзей они стали говорить о плохой зиме и о потоках талого снега, которые отрезали Доувертон от окружающего мира, о штормах, бушующих на побережье, подобных которым не помнили старожилы, о мартовских ветрах, сопутствующих им, и об ожидании теплого солнца… Но они ничего не сказали о новостях, прозвучавших во всех утренних газетах, — о победах Веллингтона в Европе, грозивших Бонапарту изгнанием из Франции.