— Я говорил, что так оно и будет, — заявил Гастон Леконтре, следуя со своим другом за солдатом, посланным за ними. — Лейтенант Кадо — не тот человек, который обирает своих друзей. Я знал, что с ним что-то случилось и как только он сможет, то даст о себе знать.
— О да, и я могу сказать, о чем он даст знать, — ухмыльнулся Фуке. — Лейтенант Кадо сейчас находится на пути во Францию и просит передать привет всем своим друзьям в замке. Я не ждал ничего другого с тех пор, как ты убедил меня отдать ему модель корабля. Это был безрассудный поступок.
— Но на содержание лейтенанта выделена куча денег, которые находятся у агента, мой друг.
— Но если он пойдет к агенту просить тридцать фунтов, то должен будет объяснить, зачем они ему понадобились, — критически заметил Фуке. — Разве дадут ему такие деньги без объяснения? Этой суммы хватит на то, чтобы доехать в почтовой карете до побережья, а затем на шхуне контрабандистов добраться до Франции, и в кармане еще останется фунтов двадцать. Думаешь, я не воспользовался бы таким случаем?
Гастон знал, что с Фуке лучше не спорить, когда он в таком настроении, и не сказал больше ни слова, пока они не вошли в кабинет агента. Увидев графа, друзья онемели от изумления. Они смотрели на него во все глаза, ожидая, что скажет капитан.
— Нам нужно пригласить переводчика, — сказал капитан Буллер. — Эти люди плохо понимают английский.
— Позвольте мне быть переводчиком, капитан Буллер, — любезно предложил граф. — Что вы хотите им сказать?
— Пусть подтвердят, что они — именно те люди, которые сделали эту самую модель, — предложил капитан.
Месье Эстобан перевел слова капитана, и Леконтре с готовностью ответил:
— Конечно, я все объясню. Мистер Тейлор занемог от подагры, и лейтенант Кадо взялся отнести наш корабль ему домой и забрать у него наши деньги — тридцать фунтов стерлингов, месье.
Затем капитан попросил графа рассказать этим людям о том, что случилось, и он сделал это, но в то время, как разговаривал с Гастоном, все больше смотрел на Фуке, думая, что редко видел в Англии людей с таким жестоким и бездушным выражением лица. Это было лицо человека, который, не колеблясь, убивал мужчин и женщин и еще смеялся при этом, как это делали революционеры двадцать лет назад, подстрекаемые отбросами общества, санкюлотами и варварами из Марселя…
Подавив свои эмоции, граф сухо, в нескольких словах, рассказал им о том, что Филипп получил их деньги и был ограблен, и подумал, что их реакция на эту новость на многое проливала свет.
— Бог мой! — вскричал потрясенный Гастон. — Беднягу лейтенанта чуть не убили, и все из-за нашего маленького кораблика? Это ужасно…