— Нет! — вздохнул
Стас. — Мне и разговора с историком-академиком хватило...
Продолжать спор было
лишь бесполезной тратой времени. Если отцу или Владимиру Всеволодовичу еще можно
было что-нибудь возразить или хотя бы спросить причину критики или отказа, то
мама, когда дело касалось здоровья сына, не позволяла сделать и этого. Ни ему,
ни кому бы то ни было другому.
Прекрасно знавший
это, Стас покорно отдал бокал и охнул, увидев, что мама, вылив едва ли не
половину содержимого себе в чашку, почти добела развела его кофе молоком.
— Эх, мама, мама!.. —
с упреком воскликнул он и, направляясь к себе, предупредил: — Я работаю! Мне не
мешайте!
— А у меня и без того
дел хватает! — берясь за свою чашку, привычно отозвалась мама.
— И папе тоже скажи,
когда придет, что я занят! — обиженно добавил Стас и услышал в ответ:
— А ему тем более
некогда будет!
Отпивая на ходу из
бокала кофе, который, словно в утешение, стал теперь вкусным, Стас еще плотнее
закрыл за собой дверь и сел за стол.
Положив — с глаз
долой! — в ящик диктофон, он пододвинул к себе пачку чистой бумаги — побольше.
Выбрал из
канцелярского стаканчика самую надежную, которая не заедает на полуслове,
гелевую авторучку.
И принялся на работу.
Первый абзац, черкая
и перечеркивая, он написал от руки. Затем отпечатал его на компьютере и,
постепенно увлекшись, дошел до конца страницы…
Теперь можно было
просмотреть сделанное в печатном варианте.
Едва дождавшись,
когда лист выползет из принтера, Стас схватил его и принялся жадно читать.
— Да что же это такое
делается?.. — простонал он уже на третьем абзаце, на всякий случай дочитал
страницу и, скомкав до боли в пальцах, швырнул на пол…
Тут и опытного
взгляда Владимира Всеволодовича не требовалось, чтобы понять, что все, как и
прежде, вышло либо витиевато, либо сухо, либо вообще никак!
— Не то! Совсем не
то!.. — простонал Стас и, упав на диван, прикрыл глаза, чтобы снова представить
то, о чем так хотел написать…
4
Ресницы беглеца вздрогнули, глаза широко распахнулись…
...По узким улочкам Синопы, медленно удаляясь от
порта, брели два человека: капитан Сизиф и поддерживающий его Янус.
— Найми повозку! Я больше не могу идти... — слышался болезненный стон капитана Сизифа и
уклончивый голос Януса:
— Успеем! Успеем!
— Проклятье! Ты лекарь или мучитель?!
— Успеем...
— О, боги! Знал бы Карнеад, кого дает мне в
помощь! Постой! Мы с тобой случайно не виделись раньше?