Стас тщетно пытался
выведать, а каково же тогда всем им самим после смерти жить в этой памяти?
Чувствуют ли они хоть
что-то?
Сам он тогда
панически боялся смерти, даже затыкал себе уши, чтобы не слышать своих мыслей о
ней…
Но тут, под влиянием
Юрия Цезаревича, она властно напомнила о себе: и все эти только что вожделенные
— власть, слава, деньги сразу потускнели, стали бессмысленными и никчемными.
Ибо всё когда-то,
стань ты хоть диктатором всей земли и самым богатым человеком на свете, должна
была перечеркнуть смерть.
Поэтому этот заданный
вопрос был для него самым главным.
Можно сказать,
последней надеждой.
И важнее его не было
ничего на свете!
Но вразумительного ответа
от поспешившего переменить тему разговора Юрия Цезаревича на это не
последовало.
Зато, на всякий
случай, на стене появились портреты Пушкина, Циолковского, маршала Жукова, Юрия
Гагарина, отца медицины Гиппократа (которого он переделал из изображения скульптурного
бюста какого-то римского императора) или… наоборот — уже и не вспомнить…
А, впрочем, почему
это не вспомнить?
Стас согнал морщинки
на лбу, напрягая память.
Да, точно — это
действительно было наоборот!
Как и вообще все
тогда в его жизни…
Он вырезал из
отцовской научной книги портрет Гиппократа и подписал под ним: «Император
Деций».
Уж кто-кто, а римский
император стал для него практическим образцом смысла жизни: ведь он имел для
этого все: власть над целым миром, огромные деньги и возможность полностью жить
в свое удовольствие. Ну, и разумеется, полную известность как тогда, так и на
все последующие века. И даже тысячелетия.
А имя Деций Стас
написал — потому что, как раз в то время читал о нем.
Велевший в наказанье
сидеть ему в этой комнате и думать, как жить дальше, отец разрешил из всех
развлечений оставить одну большую толстую тетрадь, в которой учительским
почерком была написана историческая повесть отца Тихона «Приди и виждь» [9].
Он писал ее, когда
еще не был старцем-монахом, а работал учителем истории в школе.
И в ней очень живо
описывалось, как императорский курьер этого самого Деция развозил на корабле по
провинциям эдикт о начале кровавого гонения на христиан.
Желая спасти своего
сына Криспа, который верил в Христа, он взял юношу с собой. Во время морского
путешествия тот познакомился с девушкой Златой. Кстати, по легкомыслию,
купленной им, вместе с ее отцом и братом и вскоре освобожденной, рабыней. Они
полюбили друг друга. Но потом, увы, в отличие от них с Леной, вынуждены были
расстаться навсегда.