Потрясенный таким
простым и при этом самым великим за всю историю человечества открытием, которое
должен сделать за время жизни каждый, Стас смахнул выступившие невольно на
глазах слезы.
И уже шепотом
добавил:
— Господи, прости
Ленку, если она предала меня. А мне помоги забыть ее… Впрочем, — добавил он,
как всегда когда просил о земном — так научил его еще Ваня. — Не как я хочу. Но
да будет на все святая Твоя воля!
5
Стас смотрел на
стоявшую в углу его комнаты амфору…
День тянулся
необычайно медленно.
Если бы секундная
стрелка на круглых настенных часах не бежала вокруг циферблата, то можно было
бы подумать, что время просто остановилось.
Обычно дни для Стаса
неслись с немыслимой быстротой.
Все было у него
расписано по часам и минутам.
Учеба.
Работа — благодаря
Владимиру Всеволодовичу он устроился по вечерам работать консультантом по
античным монетам в престижный антикварный магазин на Старом Арбате.
Обдумывание и пусть
тщетные, но упорные до упрямства попытки написания книг.
Консультации по
поводу их рукописей у того же Владимира Всеволодовича…
А тут — словно
остановился на ходу.
И к тому же вдобавок
потерял что-то.
Очень дорогое и
важное.
Ленка уже не в счет —
на ней вето.
Зато все остальное:
стопки учебных пособий и энциклопедических словарей на столе, небольшая
подборка в бархатном планшете своих монет и целая россыпь у микроскопа и
аптекарских весов — чужих, взятых для изучения их подлинности и ценности на
дом…
Все это тоже было
сейчас для него недоступно.
Хорошо, хоть не
навсегда, как с… (вето! вето!), а — временно!
Стас лежал в
непривычном для него состоянии.
Даже не зная, что ему
теперь делать.
Обычно жизнь его
текла следующим порядком.
Подъем по будильнику.
Если засиживался
далеко за полночь, то приходилось ставить его в пустую кастрюлю.
Затем контрастный — от
почти кипятка до ледяного — душ.
Для бодрости и, как
говорил папа, что, правда, оспаривала всегда и во всем переживавшая за сына
мама, для укрепления сосудов.
После этого, как бы
он не спешил и как бы ни звала сначала позавтракать мама — утреннее молитвенное
правило.
Когда-то это казалось
ему лишним, обременительным и даже ненужным занятием, которое безукоснительно
ежедневно порекомендовал совершать ему священник.