Стас было
воспротивился:
— И так совершенно
некогда, а тут два раза в сутки по полчаса из жизни вычеркивать!
— Почему это
вычеркивать? — даже удивился всегда и всюду успевавший несмотря на еще большую,
чем у Стаса, загруженность священник. — Такие мысли могут быть только от
маловерия и отсутствия личного опыта. Господь все восполнит, причем, воздаст
сторицей за, казалось бы, зря потраченное время. Не верите — попробуйте сами!
Стас попробовал.
И действительно,
всякий раз, когда не забывал совершать утреннее и вечернее правило, все дела
устраивались словно сами собой.
Всюду он успевал.
Все делал.
Сначала в школе,
потом сразу в университете и институте.
И учился, и отдыхал,
и подрабатывал.
Еще и в олимпиадах
участвовал.
И книги пытался
писать!
Видя это, к нему все
чаще стал присоединяться отец.
Утром ему, действительно,
пока было некогда.
Зато вечернее правило
они — по каламбуру отца — последнее время, как правило, совершали вместе.
А вот мама, как ее ни
уговаривали — ни в какую.
Она по-прежнему была
убеждена, что все эти молитвы лишь пустая трата времени.
Что ей некогда
заниматься ими.
И не хотела даже
попробовать.
Тогда они с отцом
стали просто молиться за нее.
Надеясь, что сам
Господь лучше управит в этом…
А священник между тем
терпеливо учил Стаса идти еще дальше.
Молиться уже
постоянно.
— Да мне же тексты,
даты, события заучивать надо — какая тут молитва? — удивился Стас.
— А вы делайте все
ради Христа и постоянно, что бы ни делали, помня, что Господь всегда рядом. Это
уже и есть молитва! То есть, живите с Богом, как это и полагается каждому
православному человеку. А то ведь некоторые покрестятся и думают, что все —
духовная часть жизни на этом для них закончена. Нет, все только еще начинается!
И уж, конечно, нужно сразу взывать к Господу о помощи во всех трудных и
скорбных обстоятельствах! А то — далеко ли так до уныния?
Вспомнив об этом и
то, что уныние является смертным грехом, в чем придется теперь каяться на
исповеди, Стас помолился.
И — словно какой-то
лежавший у сердца и мешавший до этого даже дышать кирпич из груди выпал!
Утро уже прошло.
До вечера было еще
далеко.
Стас смотрел на
стоявшую в углу на подставке из толстой стальной проволоки большую остродонную
глиняную амфору.