Так продолжалось до тех
пор, пока мама однажды утром за общим завтраком с хитрой улыбкой не спросила:
— Стасик, а какое
сегодня число?
— Не знаю… двадцать
третье… или двадцать четвертое… кажется, января… — равнодушно пожал плечами
Стас. — Какая, собственно, разница?
— А такая, — явно
клоня к чему-то своему, не отставала мама. — Что — двадцать пятое!
— И ты совершенно
прав — января! — с сочувствием взглянув на сына, вздохнул отец.
— Ну и что? — вяло
подковыривая вилкой кусок любимого сыра, безрадостно усмехнулся Стас.
Мама отобрала у него
сыр, положила на заботливо намазанный маслом кусок хлеба.
Сделала такой же
бутерброд папе.
Подала обоим и
торжественно объявила:
— А то, что это —
студенческий праздник, Татьянин день!
— Ну, во-первых,
начнем с того, что это день, когда Церковь чтит память святой мученицы Татианы,
— поправил Стас и, любивший во всем, что касается истории, точности, добавил, —
пострадавшей за веру в Христа при в общем-то терпимо и даже благосклонно, чего
не скажешь о его окружении, относившемся к христианам — императоре Александре
Севере. Это уже потом, когда в 18-м веке в России появился первый университет,
а именно после того, как в 1755 году императрицей Елизаветой Петровной был
подписан указ о его открытии, по дню, когда он был основан, то есть святой
мученицы Татианы, и стали называть праздник студентов. Тогда ведь у нас вообще
многие события связывали со святыми. И вели по ним счет времени даже больше,
чем по обычному светскому календарю. Например…
В другой раз мама с
удовольствием выслушала бы Стаса до конца — сразу видно, так и говорил ее
восторженный взгляд, что это речь будущего автора исторических романов!
Но сейчас у нее был
иной интерес.
И она перебила сына:
— В университете и
институте будут студенческие вечеринки. Куда пойдешь? — спросила она и, словно
дело было уже решено, мечтательно вздохнула: — Лично я выбрала бы университет!
— А лично я никуда не
пойду!
— Нет, пойдешь! –
повысила голос мама.
— Не надо давить на
парня! — попросил ее отец.
— Как ты не
понимаешь? — наклонившись к нему, зашептала мама. — Мальчику нужно развеяться.
Он же весь почернел от тоски! И вообще — клин клином вышибается!
Хорошо, что Стас был
полностью углублен в свои мысли, да и с детства был отучен отцом вслушиваться в
чужие разговоры.