— Но почему? Он же грек!
— Он очень обозлен, — помолчав, сказал Фемистокл. — Римляне сожгли его
родной Коринф, прямо у него на глазах обесчестили жену и дочерей, бросили в
огонь малолетнего сына, а самого продали в рабство. Весь смысл своей жизни он
видит теперь в мести Риму. Кто больше проливает крови, тот для него и лучше! А
кто больше Евна сможет пролить ее? Правда, в последнее время мне удалось
приблизиться к Ахею. Я узнал, что он мечтает двинуть армию после взятия Мессаны
на Рим, с чем никогда не согласится Евн, и...
Фемистокла насторожил шорох в повозке — это Прот, желая слышать все до последнего
слова, приподнял голову. Вскочив на коня, грек крикнул Клеобулу:
— Продолжай путь! А я проеду вперед, посмотрю — нет ли там засады римлян!
Говорят, они собираются послать против нас новый отряд!
«Не отряд — а целую консульскую армию!» — чуть было не сорвалось с языка
Прота. Но, поразмыслив, он решил, что ему лучше остаться в тени. «Пусть эллины
считают, что я ничего не слышал!» — подумал он и вновь притворился спящим.
Колеса повозки приятно ласкали слух, шурша по густой траве. Сладкий
воздух близкого леса кружил голову. Прот даже не заметил, когда и уснул, успев
только шепотом помолиться:
— О, Афина, останови Луция!..
4.
Гней Лициний
С того вечера, когда Луций Пропорций, отравив своего кредитора Тита
Максима, в легкой дорожной двуколке, запряженной парой резвых скакунов, в
сопровождении трех вооруженных рабов выехал через Капенские ворота из Рима и
помчался по Виа-Аппиа — «Царице дорог», прошло два дня.
Первый запомнился жуткими приступами дурноты и нестерпимой болью и звоном
в голове. Самое обидное для Луция было то, что в этом его состоянии ему некого
было винить.
Остановившись на первый постой в одной из гостиниц, в великом множестве
разбросанных вдоль Виа Аппиа, он напился, причем самым безобразным образом.
Все началось с того, что хозяин гостиницы, увидев подписанную самим
главой Рима легацию, не знал, чем и угодить важному гостю.
Напрасно Луций заверял его, что остановился лишь для того, чтобы
перевести дух и заменить лошадей.
Словно ветром сдуло в самый дальний угол мирно беседовавших за столом
путешественников, и перед глазами приятно пораженного Луция появился кувшин
отличного цекубского вина.
Подбежавший раб поставил на стол блюдо с большим куском жареной говядины
и несколько мисок с салатами и пахучими соусами.
Глаза Луция разгорелись при виде таких яств, но, помня, за кого принимают
его здесь, он чинно принялся за еду.
Все
начало дороги его смущал разговор с Титом о существовании подземного царства
для душ умерших людей. Причем чем дальше, тем больше. Быстрым умом купца он
сразу же уловил в этом немалую для себя опасность. Причем такую, с какой он еще
ни разу не встречался до этого. Вечную опасность! Можно было выправить
неудачную сделку другой, более успешной. Можно будет при умении наверстать даже
упущенное из-за гибели их кораблей. Но как он сумеет выправить дело тут? Если
оно, это царство, действительно есть?