— А тем временем Риму все труднее защищаться от внешних врагов и держать
в узде миллионы рабов в самой Италии!— подхватил претор. — Стоит ли после этого
обижаться отказу?
— Но моему коллеге консулу Флакку сенат дал все, что он затребовал. И дал
бы больше, попроси он еще — я ведь видел это по лицам отцов-сенаторов!
— Фульвий Флакк отправляется в Сицилию! — напомнил претор. — Надо
положить конец царству рабов, возникшему под самым носом Рима! Подумать
страшно: взбунтовавшаяся чернь перебила своих господ, захватила почти все
крупные города острова, провозгласила раба по имени Евн своим базилевсом,
назвала себя «Новосирийским царством» и двухсоттысячным войском подступила к
Мессане! К самой границе Италии!
— Рабы останутся рабами, будь их хоть миллион! — отрезал Эмилиан. — Да,
они разбили несколько небольших отрядов наших преторов. Но как только до них
дойдет весть, что в Сицилии высадилась консульская армия, помяни мое слово —
они разбегутся, как стая зайцев при виде волка!
— Может, вместо осторожного Фульвия Флакка в Сицилию следовало бы
отправиться тебе? Ведь у тебя такое громкое имя, что оно одно наводит ужас на
целые народы!
— Орел не ловит мух! — перебил претора Эмилиан. — С рабами справитесь без
меня. Мне хватит дел и под Нуманцией. Нужно окружить ее двойной линией
укреплений, заново обучить солдат военному делу, навести порядок и мечом или
голодом заставить эту крепость сдаться на милость победителя. А наша милость
будет обычной: город разрушить, остатки населения продать в рабство!
— Иначе нельзя! — кивнул претор. — И так уже Рим становится похожим на
тунику3 жалкого раба! Не успеваем залатать одну
дыру, как тут же появляется другая. Не Нуманция — так Сицилия, не Македония —
так Греция! Успокоим Сирию — поднимется Египет, утихомирим Египет — снова
поднимет голову Сирия!
— Боги совсем забыли, что жертвоприношения Рима были всегда самыми
щедрыми и желанными им! — нахмурился Эмилиан.
— Боги помнят об этом! — торопливо возразил претор, с суеверной опаской
косясь в сторону статуй. — И потому Египет и Сирия больше не опасны нам! Антиох
Сидет, базилевс сирийский, правда, разрушил без нашего ведома Иерусалим, но
дальше этого не пошел. А Птолемей Фискон не знает, как ему разделить трон со
своими единокровными женами!1 До других ли ему границ, когда самого
вот-вот выгонит из страны Клеопатра Старшая?
— Выгонит — заставим принять! И на троне и, если потребуется, на ложе!
Этот оплывший жиром любитель наслаждений полезнее нам, чем деятельный
правитель. Страшнее то, что скоро и Риму будет не до других границ! —
нахмурился Эмилиан. — А нам так нужны новые провинции. Вместо того, чтобы ехать
под Нуманцию, с каким наслаждением я бы повел сейчас армию...