Эвбулид повернул голову и увидел дородного мужчину, судя по одежде и
уверенным жестам, бывшего судью или даже архонта.
— Малоазийцы и в благословенные времена Перикла1 стоили
вдвое дороже обычных рабов! — раздуваясь от важности, сказал он. — Они от
природы умны, трудолюбивы, и в то же время им не чужда великая эллинская культура,
которую мы принесли им!
Он бросил презрительный взгляд на поднимавшихся по ступенькам рабов из
Фракии — бородатых, насупленных, с выбеленными мелом ногами и спросил:
— Разве можно сравнивать их с этими дикарями?
— Но цены! Такие цены... — простонал Эвбулид.
— А как иначе? Ты знаешь, какими высокими налогами облагают наши Афины
торговцев рабами? А расходы на умерших по дороге рабов? А, наконец, пираты?
Разве есть у торговцев гарантия, что, везя на продажу рабов, они сами не
превратятся в жалких пленников?
— Что торговцы! — усмехнулся философ. — Даже знатные граждане должны
помнить, что в любой момент они могут стать рабами.
— Мы? Греки?! — воскликнул стоящий рядом молодой афинянин, очевидно,
впервые попавший на сомату.
— Увы! — вздохнул философ. — Пираты наводнили все Внутреннее море!
— От них не стало житья даже на суше! — пожаловались откуда-то сбоку. —
Мой знакомый из Фригии рассказывал, что пока он ездил по делам, пираты
высадились в его городе и захватили в плен молодых девушек, среди которых оказалась
и его дочь. Бедняга ездит теперь по всем рынкам, рискуя сам стать жертвой
пиратов, и ищет ее...
— Они не гнушаются ни свободными, ни рабами! — заволновалась толпа.
— Свободные для них даже еще желаннее — за свободных можно получить
богатый выкуп!
— Ох, если он у кого есть...
— Но ведь существует закон! — воскликнул молодой афинянин. — Куда смотрит
наше государство, судьи, архонты?!
Важный гражданин заторопился к «камню продажи», подальше от разговора,
принимавшего для него явно нежелательный оборот.
Философ проводил его насмешливым взглядом и ответил юноше:
— Все дело в выгоде! Торговля рабами, действительно, обложена крупным
налогом, и Афины богатеют на ней, вернее, умудряются сводить концы с концами...
Вот архонты и закрывают глаза на разбой пиратов. А они пользуются этой
безнаказанностью. Вот и текут сюда нескончаемым потоком сирийцы, фракийцы и вон
— рабы из Далмации…
Эвбулид проследил глазами за взглядом философа и увидел на помосте увенчанных
венками1 далматов. Вспомнил слова купца из
Пергама, который сказал: не утруждай себя их осмотром...
— Впрочем, мы и сами платим позорную дань Востоку! — продолжал
разошедшийся философ. — Пелопоннес дает гетер, Иония — музыкантш, вся Греция
посылает туда своих молодых девушек!