ГЛАВА
ПЯТАЯ
1.
«Собака» и «Венера»
Прощальный ужин в доме Луция Пропорция подходил к концу, когда в комнату
пирующих вошел смуглолицый раб. Щурясь от яркого света и косясь на кувшины с
вином, он нашел глазами хозяина, забавлявшегося на пурпурных подушках с юной
танцовщицей тем, что подносил и отдергивал от ее губ сочную сливу. Подбежал к
нему и шепнул на ухо:
— Господин! Там в двери ломится какой-то оборванец!
— Дай ему кость и пусть ступает своей дорогой! — благодушно махнул рукой
Луций.
— Кто поздно приходит — тому кости! — подтвердил один из его пьяных
клиентов, роняя голову на стол.
— Я так и поступил, господин, — ухмыльнулся раб. — Дал затрещину и бросил
кость. Но он не уходит. Он сказал, что сгноит меня в яме! — пожаловался он.
— Моего раба?! — вскричал Луций. — Спусти с цепи собак!
— Я б так и сделал, господин но...
— Но?!
Рука Пропорция, не привыкшего к возражениям в собственном доме, да еще от
раба, замерла в воздухе, и танцовщица проворно ухватила губами сливу.
— Я не спустил на этого грязного оборванца собак только потому, что он
непременно хочет говорить с тобой! — объяснил раб.
— Оборванец? Со мной?! Прот, ты в своем уме?!!
— Это он, наверное, сошел с ума, потому что утверждает, что он твой
давний друг! — огрызнулся раб.
— Луций, что я слышу! — воскликнул из угла взъерошенный клиент, вкладывая
в ладошку флейтистки денарий. — Ты уже водишь дружбу с нищими?
Пропорций, сопя, поднялся. Оттолкнув ногой недогадливого раба, из-за
которого его подняли на смех клиенты, он с раздражением произнес:
— А ну, тащи его сюда. Да живо! Мне самому хочется взглянуть на этого
моего «друга»!
— Бегу, господин! — с готовностью бросился выполнять приказание Прот.
— Постой! — окликнул его Луций. — Скажи прокуратору1, чтобы
принес сюда розги. Я думаю, они придадут нашим воспоминаниям о дружбе особую
теплоту!
— Слушаюсь, господин! — усмехнулся раб, выбегая из комнаты.
— Это самый наглый и вороватый мой раб! — кивнул ему вслед Пропорций. —
Но, клянусь Меркурием2, именно этим он мне и нравится!
Он вернулся к юной гречанке, которая тут же обвила его шею руками.
Клиенты в предвкушении нового развлечения поднимали кубки и хвалили остроумие
своего патрона.
Наконец дверь широко распахнулась. На пороге появился однорукий человек в
грязной одежде.
Смех и пьяные крики оборвались.
Луций и гости с любопытством смотрели на калеку с изможденным лицом,
сохранившим следы жестоких пыток.
— Так ты инвалид! — разочарованно протянул Луций, жестом разрешая
незнакомцу войти в комнату. — Кто такой? Почему назвался моим другом?