Прот шел по узким, вонючим улочкам Рима, с трудом сдерживая в себе
рабскую привычку бежать. Редкие прохожие удивленно смотрели на припозднившегося
луперка, а потом, всплеснув руками, бежали к нему и просили ударить их плетью.
Сначала робко, а затем все сильнее, яростней Прот хлестал ненавистные
лица, источавшие улыбки и слова благодарности, гнев его смешивался со слезами,
смех — с проклятьями...
Очнулся он на старом кладбище, где обычно хоронили слуг, рабов и
бездомных римлян — бывших крестьян, ставших бродягами. Семь рабов печально
выслушали рассказ о гибели своего товарища.
В полночь от пустынного берега у городской клоаки, куда стекались все
нечистоты города и где нельзя было встретить посторонних глаз, отчалил
небольшой парусник.
В тот же час из Рима по гладкой, словно бронзовое зеркало, Аппиевой
дороге в удобной повозке выехал посланник Рима в Пергам Гней Лициний.
КОНЕЦ
ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Часть
вторая
ГЛАВА
ПЕРВАЯ
1.
Свежие новости
Отправив домой купленных рабов, Эвбулид вернулся к «камню продажи».
Глашатаи на этот раз расхваливали партию чернокожих египтян, поджарых
мужчин с острыми плечами. Еще вчера молившие своих богов о высоком разливе
Нила, рабы стояли, скрестив на груди жилистые руки, и с тоской смотрели, как
поднимаются по ступенькам их будущие хозяева, зажиточные афиняне.
Египтян сменили фригийцы, фригийцев — пленники из Каппадокии, Понта, их —
малоазийцев — косматые геты, бородатые тавры...
Эвбулид ревниво оглядывал каждую партию, слушал цены и с радостью
убеждался, что самые лучшие рабы этого привоза достались именно ему, да еще по
такой смехотворно малой цене!
Подтверждали это и завистливые взгляды соседей. Сомата — что гнездо
горных пчел: не успеет самая быстрая найти сладкий цветок, как об этом уже
знает весь улей!
Приосанившись, он даже стал давать советы нерешительным покупателям,
называя понтийцев — пергамцами, тех, в свою очередь, — каппадокийцами: все эти
рабы из неведомой ему Малой Азии были для него на одно лицо.
Вскоре Эвбулида уличили в невежестве, и он, опасаясь насмешек, а пуще
того — сглаза, скороговоркой пожелал покупателям благосклонности богов и
заторопился с соматы.
Радость переполняла его, искала выхода, но, как нарочно, на всей агоре не
было видно ни одного знакомого лица. Даже Армена, которому он мог рассказать о
крепости рук сколотов, о сговорчивости их торговца, и того он отправил со
своими новыми рабами на мельницу. Эвбулид обошел весь рынок, потоптался перед
храмами, у Пестрой Стои и направился в гимнасий, где состязались атлеты. Среди
множества зрителей, подбадривающих возгласами потных, обсыпанных мелким песком
борцов, он, наконец, увидел несколько своих знакомых. Все они, уже наслышанные
о покупке, выразили буйный восторг. Но, узнав, что званого ужина по этому
случаю не будет, сразу поскучнели, и один за другим перевели глаза на арену.