— Костер? — удивленно переспросил Квинт. — Вино из выжимок?! Насколько я
помню, в нашем римском лагере всегда было прекрасное кампанское!
— А костер, Квинт? Ну, вспомни: ты еще укрылся моим плащом!
— Нет! — покачал головой Пропорций. — Торговцев помню, проституток
помню... Но костер...
— А приезд Сципиона Эмилиана?
— Спрашиваешь!.. Его появления мне не забыть никогда, ведь он едва не
приказал своим ликторам отрубить мне голову за, как он выразился, полную
вакханалию в моей центурии!
— Да, он крутой человек!
— Еще бы! Но если б не он, мы до сих пор торчали бы под Карфагеном.
— И погонял же он нас тогда на учениях! Я едва волочил после них ноги! —
пожаловался Эвбулид.
— Без тех учений пунов нам было не одолеть! — строго заметил Квинт. — И
без порядка, что навел Сципион, тоже.
— А помнишь, как ночью, без единого шороха, мы полезли на высокую стену
крепости?
— Как не помнить! Нас вел тогда за собой сам Тиберий Гракх. Но знаешь,
меня давно интересует один вопрос: я вызвался на эту рискованную вылазку потому,
что нужно было как-то заглаживать вину перед консулом. И потом, в случае
успеха, меня ждал дубовый венок за храбрость и слава. А вот что ты, эллин,
забыл на той стене?
— Не знаю!.. — пожал плечами Эвбулид. — Ваш Тиберий, вызывая
добровольцев, так горячо говорил по-эллински перед нашим отрядом, что ноги сами
вынесли меня к нему!
— Это могло плохо кончиться для тебя! — заметил Квинт.— Особенно после
того, как часовые заметили нас и подняли шум...
— ... и мы пошли небольшой горсткой на открытый штурм! — подхватил
Эвбулид.
— Честно скажу тебе, такого я больше не видел ни в одном бою! Туловища
без голов, головы без туловищ... ошпаренные горящей смолой рожи со сваренными
глазами! А сверху — копья, пики, стрелы, раскаленный мелкий песок, который
продирает до самых костей!.. Не хотел бы я, — передернул плечами римлянин, —
чтобы такое приснилось мне, не то что увиделось бы еще!
Он сам, не дожидаясь повара, наполнил до краев свой кубок и выпил его
единым залпом. Заново переживая ту страшную ночь, Эвбулид последовал его
примеру.
— Мало кому из счастливчиков удалось увидеть вершину стены! — вздохнул
он.
Квинт стукнул дном кубка по столику:
— Но мы-то с тобой увидели! И отвоевали у проклятых пунов башню! А все —
Тиберий!
— Да, он первый, подавая пример, перешел по перекинутой доске над
пропастью... Как было отставать от этого совсем еще юноши?
— Выпьем за него, дружище!
— За Тиберия Гракха! — охотно поднял кружку захмелевший Эвбулид.
— За Сципиона Эмилиана!
— За
Сципиона!
— За...
— ... тебя, Квинт! — воскликнул, перебивая гостя, Эвбулид.