Хан торопливыми
шажками проскрипел по снегу и склонился над приподнявшим голову Славкой:
- И, правда,
лежиш-шь! А ведь тоже мог убежать! Значит, правду с-сказал! – не замечая, как
горят ненавистью в темноте глаза отрока, радостно сказал он и с заботой
поинтересовался: - Что это ты – уже траву от голода жуеш-шь? Эй, вы, - приказал
он обступившим их воинам, - развяж-жите его и дайте поесть! Теперь он наш-ш! И
в Степь! С-скорее - в С-степь! Пока Мономах-х, и правда, с-сюда не пож-жаловал!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
«Иду на вы!»
Глава первая
1
Всех объединила
эта великая общая тайна…
А Мономах, тем временем, рассылал все новых и новых
гонцов с приказами ковать оружие, готовить к скорому отплытию ладьи, собирать
обозы. Едва не падая от усталости, он сам успевал следить за всем, вникая во
всякую мелочь, которая могла обернуться большой бедой во время такого похода.
Словно волны
от ветра на озере, далеко расходилось после тех приказов по всей Руси множество
ратных дел.
В кузницах,
отложив мирные работы по изготовлению плугов, борон и кос, и уж тем более,
новых серпов, взялись за наконечники стрел и копий, боевые топоры и кольчуги.
Плотники день
и ночь пропадали возле стругов, готовя поставить их на воду, как только сойдет
с Днепра лед.
Торговцы
съестным, под наблюдением княжеских людей, отбирали лучшие продукты, чтобы
войско, за время столь дальнего и долгого похода, не нуждалось ни в чем.
Особенно жарко
было в Переяславле. Именно сюда стекались дружины со всех княжеств.
Вспомнив еще в
Киеве про свою встречу с Сувором, Мономах без труда договорился со Святополком
собрать крупный отряд из отборных пешцев, и по-новому, как настоящих ратников,
вооружить большими щитами, обитыми железом, а также боевыми топорами и копьями…
И помчались
тиуны во все веси в поисках крепких и сильных мужчин.
И вот что
удивительно было им – здесь, повсюду, как будто уже ведали о цели их приезда.
Не встречали их, как врагов, почти что, как половцев. А, впервые, даже
наоборот, словно радовались им. И женщины не голосили, как всегда, провожая
мужчин. А те, хоть и время было самое неподходящее для того, чтобы оставлять
пашни, собирались в поход, не споря, не возмущаясь.
По привычке
они прихватывали с собой рабочие топоры и вилы, но тиуны останавливали их,
говоря:
- Ничего не
надо с собой брать! Там все дадут!
- Что
дадут-то?
- А все!
По двое, по
трое, смерды, вливаясь в пригороды Переяславля, сколачивались в отряды,
привлекавшие особое внимание Мономаха.
Заметив
однажды в одном из них Сувора, князь кивнул ему, как давнему знакомому, и
спросил: