- Да это не кровь –
клюква! – сконфуженно пробормотал Славко.
Чтобы окончательно
убедиться, что он не лжет, мужчина провел по красному пятну на груди Славки
пальцем, лизнул его и кисло сморщившись, сплюнул:
- И кого же ты так
ждешь?
- Половца, кого же
еще? - садясь, огрызнулся Славко.
- То-то я смотрю, всё
в Осиновке, словно вымерло! – понимающе кивнул Онфим. – Остальные-то хоть
успели уйти?
- Да, но…
- А я, понимаешь, -
не дослушивая, Онфим стал развязывать свою котомку и выкладывать на стол
небольшую кринку, свертки и две монеты: - Гостинцы Милуше привез. Муж ее
наказал завезти по дороге. Захожу, а их нет. Так вернутся, передай им: вот мед,
пряник для сына, пара сребреников, чтоб зерно для муки купить. Ну, и, конечно,
колечко…
- Постой, Онфим,
погоди! - попытался остановить туговатого на ухо кузнеца Славко.
Но тот не
унимался:
- Что погоди? Что
постой? Тут и для тебя подарок имеется!
- Для меня?!
От удивления Славко
даже забыл про то главное, о чем хотел сказать Онфиму. Не так часто баловала
его жизнь подарками.
- На, держи!
Онфим бережно
развернул большой узелок платка и протянул Славке… кованный бронзовый крестик.
Ожидавший увидеть
засопожный нож, который давно обещал выковать ему муж Милуши, Славко
раздосадовано засопел. Но, не желая огорчать добродушного Онфима, с деланной
улыбкой принял крест.
А тот принялся
расхваливать его:
- Настоящий мощевик,
любую святыню внутрь вложить можно! Не хуже греческого будет. Сам Милушин муж
сделал!
Славко осторожно
положил крест рядом с гостинцами и уже открыл рот, чтоб сообщить, наконец,
Онфиму о Белдузе, но тот заторопился так, что ничего не хотел и слышать:
- Все-все! Мне пора
назад, в Переяславль возвращаться! А то, если опоздаю, такое Мономах сотворит…
Было странно слышать
это от могучего, взрослого человека.
И, тем не менее,
Славко успел крикнул ему вслед:
- По большой
дороге не возвращайся! Там – половцы!
- Где?
- У моста.
- Ладно, объеду!
Береженого Бог бережет! Кто хоть на этот раз пожаловал?
- Кто-кто! Я тебе в
сто сотый раз пытаюсь сказать: хан Белдуз!
Онфим
остановился, и лицо его сморщилось так, будто он выпил отравы:
- О, Господи! Погоди,
постой! Кто?!
- Это я все
говорю тебе, постой-погоди! – даже обиделся Славко и, подбежав, прокричал ему в
самое ухо: – Хан Ласка! Белдуз!!