- Меня?! – изумился Крисп и вопросительно посмотрел на отца.
- Иди-иди! – подтолкнул его Марцелл. – Сама Фортуна улыбается тебе,
сынок!
«А может, и мне, в награду за всё, что я пережил за последние годы…» -
прошептал он, с надеждой и тревогой глядя вслед сыну, направившемуся за
распорядителем пира к императорскому ложу…
3
Марцелл,
узнав, что его зовет к себе император, страшно разволновался…
Цезарь Геренний Этруск жестом пригласил Криспа присесть на краешек своего
ложа и стал расспрашивать, кто он, откуда, по какой причине оказался в Афинах,
и что ему нравится, а, может, и нет, здесь...
Криспу не могло не льстить, что он удостоился беседы с самим цезарем.
Радость и гордость переполняли сердце, которое все быстрей колотилось в груди.
Но, благодаря стараниям матери и отца Нектария, у него был такой характер, что
его трудно было изменить в считанные часы. Даже перед сыном владыки римского
мира Крисп не лебезил, не торопился с ответами, говорил всё, как есть, что
особенно понравилось цезарю и не осталось незамеченным самим Децием.
Император, почти не переставая советоваться с военачальниками о планах
предстоящего похода, благосклонно кивнул ему. Затем протянул персик и
повернулся к сыну:
- Тебе, как предводителю римской молодежи - принцепсу ювентутис, давно
уже нужен толковый помощник. Почему бы нам не сделать им… Как тебя звать,
юноша? Крисп? Вот – Криспа! Он серьезен, умен, сразу видно, не корыстолюбив и
честен, не то, что сыновья всех этих… - он брезгливо кивнул на пирующих
сенаторов и, обращаясь к Криспу, сказал, как о уже решенном деле: - После
нашего возвращения с войны, будешь жить во дворце и помогать цезарю. А теперь
позови ко мне своего отца. Я лично хочу поблагодарить его за воспитание такого сына.
- Постой!.. – шепнул Геренний, придерживая за локоть Криспа. Помощник
помощником, но, судя по всему, цезарю жилось так одиноко, что для него важнее
было найти настоящего друга. И он, совсем, как простой мальчишка, с надеждой
заглядывая в глаза Криспу, спросил:
- Мы ведь будем дружить с тобой, правда, да?
Криспу стало так жаль этого юношу, что все правила придворного этикета
вдруг вылетели у него из головы, и он, называя цезаря по имени, с самой
искренней теплотой ответил:
- Конечно, Геренний! Мы ведь – уже с тобою друзья!
Это еще больше понравилось цезарю, и он, тайком от отца, с неожиданной
для его болезненного вида силой, пожал Криспу руку.
… Марцелл, узнав, что его зовет к себе император, страшно разволновался.
- Ты ничего не перепутал? Это такая честь… Я ни разу не удостаивался
подобного… А может, он недоволен моей службой?