Он остановился на перекрестке: горел красный свет. Слева в нескольких кварталах к востоку, Борн заметил огни, изгибающиеся плавной дугой в ночном небе. Мост! Лиммат! Сигнал сменился на зеленый, и он направил машину влево. Сейчас Борн находился сзади Банкофштрассе. В нескольких минутах уже начиналась Гуизон Квей. Широкая улица огибала водное пространство, включавшее реку и озеро, сливавшихся воедино. Потом слева от него появились очертания парка, оживленного во время летних гуляний, а сейчас темного и лишенного туристов и местных жителей.
Борн миновал въезд для машин: поперек белого тротуара были повешены металлические цепи, расположенные между двумя бетонными тумбами. Он подошел ко второй, которая загораживала въезд. Но это было нечто другое, несколько странное и выделяющееся при ближайшем рассмотрении. Остановив машину, он вылез из нее и посмотрел еще раз, ближе, освещая дорогу карманным фонариком, который обнаружил в машине. Что-то здесь было не так… Это была не цепь. Это было ниже ее. На белой поверхности дороги отчетливо выделялись следы от колес, совершенно свежие следы. Казалось, грязь со Степпдекштрассе сама путешествовала по городу. Борн выключил фонарик и бросил его на левое сидение. Боль в его руке вдруг перешла в агонию, захватившую и плечо. Он оторвал часть своей рубашки и с трудом перевязал кисть левой руки, помогая себе зубами. Теперь он был готов настолько, насколько вообще мог быть готов. Вынув пистолет, отобранный у несостоявшегося палача, он проверил обойму. Она была полной. Он подождал, пока мимо поедут две машины, развернул свой автомобиль и встал возле цепи. Выйдя из машины, он инстинктивно проверил работоспособность ног и, хромая, приблизился к ближайшей тумбе и поднял металлическое кольцо с крючка, вделанного в бетон. Потом он опустил цепь, стараясь производить как меньше шума, и вернулся к машине. Медленно, почти незаметно для глаз постороннего, Борн стал въезжать в темный парк. Темнота сгущалась по мере того, как он отъезжал от входа, покрытого белым асфальтом. Вдали обозначились очертания морской стены, хотя никакого моря здесь не было. Эта стена ограничивала приток воды из реки Лиммат в озеро Цюрих, оберегая его от переполнения. За стеной виднелись огни лодок, качающихся на небольших волнах. Еще дальше располагался темный пирс, слабо освещенный огнями старого города.
Борн старался охватить взглядом детали окружающего его пространства. Его интересовали едва заметные следы ночного вторжения в это мрачное, уединенное место.
Справа… Ему показалось, что очертания пространства в этом месте отличалось от остального: огни были темнее.