Вот и все отличие… Впрочем, в отличие от обычных кочевий, в которых юрты ставились там, где этого хотели хозяева, хану взбрело выстроить их в одну линию с запада на восток.
В женском кочевье не часто встретишь мужчину. Только изредка пробежит из юрты в юрту евнух, на ходу отдавая писклявым голосом приказания какой-нибудь из рабынь. Даже в те вечера, когда здесь появлялся сам хан в сопровождении охраны, в ставке царил полный порядок. Пока Ундораргир предавался утехам с одной из жен, нукеры находились под присмотром евнухов и не имели права ни на шаг отходить от того места, которое было отведено им.
Ангали, как все чаще звали Ундораргира, взмахом опахала повелел увести двух юных рабынь, которые были отобраны из числа пленниц старой смотрительницей для сегодняшней ночи. Сняв с них всю одежду, словно кору, она еще с утра тщательно осмотрела девушек, целый день втолковывала им уроки любви и ласки, искупала их в чистой воде и натерла их тела благовониями. Обе рабыни были прекрасны, как белый цветок редчайшего горного тюльпана… Но повелитель даже не взглянул на них.
Старая сводница, вот уже много лет знавшая его привычки, собралась было сказать: «Взгляни, мой повелитель». Она ждала удобного случая, но ангали вновь взмахнул своим опахалом. Это уже было слишком: старая карга вынудила его дважды повторить свой приказ.
— К рабыням ее! Пусть получше присмотрится!
Стражники с готовностью схватили старуху. Она извивалась, кричала. Ведь в юности она была наложницей отца нынешнего своего повелителя. Стражники мгновенно заставили ее замолчать и, подняв, понесли вон извивающуюся, кусающую руки.
Ангали не находил себе места.
Вчера он решил самолично командовать всем войском. Вопреки советам косоглазого Рамги, повелел собрать все тумены и приказал готовиться в поход. Но куда?
В шатер вошел косоглазый Рамга. Вошел спокойно, как прежде, когда он был главой конницы молодого и не очень знаменитого хана, когда ангали не мог обращаться с ним, как с другими. Вождь был вынужден терпеть его.
Но что это, Рамга поклонился ему! Поклонился не как прежде, а согнув колени.
— Мой повелитель, здесь тот, кто укажет нам дорогу…
— Пусть войдет!
Ангали скрыл свою радость. Он остался в той же позе. Вид его был непроницаем. Он хотел вконец подавить спесь косоглазого Рамги.
Но еще до того, как он сказал эти слова, в шатер бесшумно, словно привидение, вошел старец в лохмотьях. Вид его вызывал насмешку и презрение. Ноги обернуты в рваные обмотки и втиснуты в ветхие сыромятные постолы. На башке — островерхая военная эуденоскарриандская шляпа, по виду снятая с огородного пугала.