Даже непосвященному наблюдателю становилось ясно, что каждое движение, каждый такт ритма, каждый вдох танцующих были отточены даже не веками — тысячелетиями, ибо обряд этот пришел из прежнего мира.
Монотонно гудели гигантские трубы, наполнявшиеся воздухом, который нагнетали в мехи механические лапки, ударяли в литавры управляемые движением грузиков молотки. И каждый удар отзывался во внешнем мире.
А потом старший из танцующих, тощий и седой, как лунь, начал выкрикивать непонятные слова, а все остальные хором их повторяли:
— Опэймоп! Лоудхафх! Ссэйфф! Дикбраффз фубз? Дживджуб йуфт? Кхрейб дхувджь каззфт!!! Джуфбс хверидж!! Ол сонуф ваджарс гохо йада ссаар! Содрагн зул гохоерртт…
— Ксааф, неркеу террс кла, квек апас! — торжествующе рявкнул маг, приведший их сюда.
И тут же добавил по-русски:
— Огонь!!!
Слаженно ударили двадцать шесть автоматов Калашникова. Их поддержали четыре офицерских «Макарова».
Когда брякнули о камни последние гильзы, живых врагов в храме не было. На камнях лежали тела в длинных черных хламидах, под которыми растекались черные лужи.
Обнажив длинный волнистый кинжал, Мак Арс подошел к мертвецам. Напрягся. Но добивать никого не пришлось.
Удовлетворенно кивнув, он повернулся к странному инструменту и что-то сделал с ним, так что «орган» замолчал.
Потом словно дуновение прошло по лицам замерших солдат и офицеров.
Но не ветра…
Откуда-то до них донесся слабый крик. Или эхо слабого крика?
— Ну вот и все, — бросил Аор и указал на уходящий в темноту проход. — Все, кто остался там, сколько бы их ни было, мертвы. Невозможно творить чары в Лабиринте, если снаружи кто-то не держит Струну.
— Туда можно войти? — спросил Артем Серегин.
— Тебе — нет, брат мой по Силе. Пока нет. Мне можно — я успел пройти второе посвящение. Вот им, — взмах рукой в сторону военных, топтавшихся возле трупов, — тоже можно. Ни в одном из них нет ни крупицы дара. А тебя там сожжет. И хорошо, если обычным огнем.
— А я могу войти в этот ваш Лабиринт? — подал вдруг голос замполит из роты Макеева старший лейтенант Лыков.
— Можешь… пожалуй, хотя в Лабиринте ни в чем нельзя быть уверенным.
— Тогда я пошел, — решительно поднялся замполит и вытащил из рюкзака солидно выглядящую фотокамеру. — Если что…
— Если что, я вынесу оттуда твой труп, — совершенно серьезно закончил фразу Мак Арс.
— Ничего, я ненадолго, — бодро усмехнулся замполит.
— Как знать, — пожал плечами маг. — Там время течет совсем по-другому. Ты можешь войти туда вечером и пробродить до времени рассвета. А когда вернешься, окажется, что уже вечер следующего дня… или еще вечер этого. В зеркалах иногда видишь странные места или небо с чужими созвездиями. Или с созвездиями, которые знакомы, но изменили свой рисунок. А однажды я видел там наше обычное небо с двумя лунами.