— Что случилось? — спросил я.
— Ничего!
— Я слышу по голосу, Уолтер. В чем дело?
— Говорю же — ни в чем.
— Я не отстану, вы явно не в своей тарелке.
— Вы звоните по «посудному» вопросу?
— Не ребячьтесь, Уолтер, с вами явно что-то не так. Вы пили?
— А если и так! Я волен поступать как пожелаю.
— Сейчас только семь вечера, где вы?
— У себя в кабинете!
— Вы нализались на рабочем месте?!
— Не выдумывайте, я слегка навеселе! И не поучайте меня, я сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать ваши назидания.
— У меня и в мыслях ничего подобного не было, но я не повешу трубку, пока вы не объясните, в чем дело.
Уолтер замолчал. Я слышал в трубке его дыхание, а потом он вдруг разрыдался.
— Вы что, плачете, Уолтер?
— А вам что за дело? Лучше бы мне никогда с вами не встречаться…
Я не знал, отчего Уолтер впал в такое состояние, но его последние слова сильно меня задели. Снова тишина, опять всхлип. Уолтер шумно высморкался:
— Простите меня, я не то хотел сказать.
— Но сказали. Чем я провинился, за что вы так на меня обиделись?
— Вы, вы, вы, всегда и повсюду только вы! Уолтер, подите туда. Уолтер, сделайте это. Если вы звоните, значит, вам нужна услуга. А не говорите, что просто хотели узнать, как я поживаю!
— Именно это я тщетно пытаюсь сделать с самого начала разговора.
Уолтер затаился, уже в третий раз, он размышлял.
— Вы правы, — наконец произнес он с тяжелым вздохом.
— Выкладывайте, что вас так расстроило.
Потерявший терпение Айвори начал подавать мне знаки, и я отошел подальше, оставив его в обществе Кейры и Вима.
— Ваша тетушка вернулась на Гидру, и я никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким, — со слезами в голосе поведал мне Уолтер.
— Вы хорошо провели уик-энд? — спросил я, молясь в душе, чтобы так оно и было.
— Не то слово, каждое мгновение было чистой, упоительной идиллией.
— Значит, вы должны быть безмерно счастливы, а не изображать мировую скорбь.
— Я по ней скучаю, Эдриен, вы не представляете, как мне ее не хватает. Я никогда не переживал ничего подобного. До встречи с Эленой моя любовная жизнь была пустыней с редкими оазисами, которые оказывались миражами, но с ней все всерьез, все по-настоящему.
— Обещаю не говорить Элене, что вы сравнивали ее с пальмовой рощей, это останется между нами.
Кажется, моя шутка заставила Уолтера улыбнуться, и настроение у него поднялось.
— Когда вы должны снова встретиться?
— Мы не назначали даты, ваша тетушка была ужасно смущена, когда мы ехали в аэропорт, Боюсь, она даже плакала, вам ведь известна ее деликатность. Всю дорогу она смотрела в окно, но я понял, как сильно она опечалена.