Я наклоняюсь, чтобы смыть грязь, благо сопровождающий тебя монах стоит довольно далеко и спиной к реке, чтобы невзначай не увидеть твоей наготы. Сердце бешено колотится, зрение мутится, я подбираюсь еще ближе. Ты выходишь из воды прямо на меня. Мы встречаемся взглядом, ты замедляешь шаг, склоняешь голову набок, смотришь мне в глаза и… проходишь мимо, словно меня тут нет.
Взгляд у тебя совершенно отсутствующий, нет — еще хуже! Ты никогда так на меня не смотрела. Ты оделась — молча, как немая, и вернулась к своему спутнику. Он взял факел, и вы начали подниматься по склону. Я бесшумно следовал за вами, стараясь оставаться невидимкой, один раз скатившийся из-под ноги камень насторожил монаха, он обернулся, по, к счастью, не заметил меня, и вы продолжили свой путь. Добравшись до монастыря, вы пошли вдоль стены, миновали ворота и спустились в ров. Пламя затрепетало на ветру и вдруг погасло. Я ждал сколько мог, цепенея от холода, потом кинулся к тому месту, где вы исчезли, надеясь увидеть проход, но натолкнулся на низкую деревянную дверь, запертую на замок. Я присел на корточки, чтобы отдышаться и отдохнуть, а потом как раненый зверь уполз в свою нору на опушке рощи.
Позже, той же ночью. Ощущение удушья вырывает меня из тяжелого, тупого забытья. Ноги и руки затекли. Стало очень холодно. Не могу развязать узел на мешке, чтобы достать свитер. Все движения замедленны. Вспоминаю истории об альпинистах, насмерть убаюканных горой. Мы на высоте четырех тысяч метров, как я мог быть так беспечен и решить, что переживу ночь в горах? Я сдохну в этой рощице среди вязов и лещин, в нескольких десятках метров от тебя, но, увы, по другую сторону стены. Говорят, в момент смерти перед человеком открывается темный туннель, в конце которого сияет свет. Ничего подобного я не вижу, единственной вспышкой света стало для меня зрелище твоего обнаженного тела в плещущейся воде.
В последнем проблеске сознания я чувствую, как чьи-то руки хватают меня, тянут наверх, тащат. Нет сил выпрямиться, поднять голову, чтобы взглянуть на тех, кто меня уводит. Меня под руки ведут на тропинку, и я то и дело теряю сознание. Последнее, что я помню: монастырская стена и открывающиеся перед нами высокие ворота. Возможно, ты умерла и мы сейчас воссоединимся. Наконец-то.
Афины
— Не будь вы так встревожены, не стали бы рисковать, приходя сюда. И не говорите, что пригласили меня поужинать из нежелания проводить вечер в одиночестве. Уверен, обслуживание номеров в «Короле Георге» не идет ни в какое сравнение с этим китайским рестораном. Учитывая обстоятельства, столик вы выбрали необдуманно.