Ведьмак прикрыл меня от снующих студентов, но стоял так близко, что я невольно прислонилась спиной к подоконнику и прижала к животу рюкзак, дабы создать видимость свободного пространства. Искренне хотелось, чтобы Зак перестал ломать комедию, забрал пошлый подарок и, наконец, позволил нам обоим убраться из-под перекрестных взглядов институтских сплетников.
— Во-первых, — принялась перечислять я, — ты всегда рад подразнить Филиппа. Во-вторых, Ян не знает, где я живу, а подвеску доставили ко мне домой.
— И ты моментально предположила, будто тебя одарил именно я? — Если бы блондин стал тонуть в собственном ехидстве, то ему бы не помог ни один спасательный круг. — Во-первых, я бы никогда не купил подобную безвкусицу в дешевой коробке. — Он послал мне снисходительный взгляд. — Во-вторых, я бы никогда не подарил украшение девушке, которую кривит от самого вида украшений.
Признаться, красавчик высказывал доводы столь уверено, что я несколько засомневалась в своей правоте и проглотила заготовленную заранее обличительную тираду.
— Ты расстроилась? — усмехнулся блондин, похоже, внутренне корчась от издевательского хохота.
— Ну, раз ее некому вернуть… — Безразлично пожав плечами, я выбросила футляр в урну.
Крышка распахнулась, из коробочки вывалились уродливая подвеска и открытка. Вместо того, что плюхнуться на дно мусорной корзины, где им и было место, они зависли в воздухе. Жемчужина медленно вращалась вокруг своей оси, жгутом заворачивая серебристую цепочку. Я испуганно покосилась на народ в коридоре, но люди не замечали, ни на нас с Заком, ни волшебным образом плавающие, как в невесомости, предметы.
Блондин подхватил открытку и скользнул по ней быстрым взглядом.
— «Будешь моей Валентиной?» — иронично продекламировал он и сморщился. — Прелестно. Мой братец тоже оценил?
В ответ я только презрительно фыркнула.
— Скажем, если бы я предложил тебе нечто подобное, — издеваясь, он продемонстрировал надпись на открытке, — чтобы ты сделала?
— Умерла бы от счастья.
— Может, для спокойствия Фила нам действительно стоит подружиться? Я бываю очень милым.
— Только редко, — сардонически хмыкнула я. — Как раз для спокойствия Филиппа тебе стоит держаться от меня подальше.
— Не пожалеешь?
С нахальной ухмылкой Заккари окинул мою фигурку нарочито оценивающим взглядом. Вероятно, предполагалось, что от вождения у меня затрясутся колени, забьется сердце, и польется неиссякаемый поток благодарностей за широкий жест.
— Говоря «подальше», — словно непонятливому ребенку пояснила я, — имеется в виду, как можно дальше. Так далеко, чтобы мы даже не встречались.