Быстрыми шагами пустился он в путь. Еще задолго до того, как наступили сумерки, перед ним открылась во всем своем великолепии "бесплодная страна" для составителей карт, - а для него рай.
Алан стоял на бугорке, залитом багряными лучами солнца, и, опустив мешок на землю и обнажив голову, оглядывался вокруг себя. Прохладный ветерок играл его волосами. Если бы Мэри Стэндиш была жива и могла видеть все это! Он протянул руку вперед, как бы приглашая ее смотреть. Имя девушки было в сердце Алана, и оно готово было сорваться с его губ. Перед ним расстилалась безграничная тундра, уносившаяся вдаль, подобно волнующемуся морю, - безлесная земля, зелено-золотистая от бесчисленных цветов, кишела жизнью, неведомой лесным странам. У его ног раскинулся громадный остров незабудок, белых и иссиня-красных фиалок. Их сладкий аромат опьянял его. Впереди лежало белое море ромашки, среди которой виднелись высокие ярко-красные ирисы. А дальше, куда только мог достать человеческий глаз, тихо шелестела и покачивалась от ветерка его любимая пушица. Через несколько дней ее семянные коробочки вскроются, и тундра покроется белым ковром.
Алан прислушивался к шуму жизни. Несмотря на то, что солнце все еще высоко стояло в небе и разливало тепло, повсюду слышалось тихое пение птичек, готовившихся ко сну. Сотни раз ему приходилось наблюдать этот чудесный инстинкт пернатых, чувствовавших время сна в те месяцы, когда не бывает настоящей ночи. Подняв свой мешок, Алан снова пустился в путь. С отдаленного пруда, спрятавшегося в сочной траве, донеслись сумеречные крики гнездившихся там диких гусей вместе с довольным кряканьем диких уток. Слышались, наподобие звуков флейты, музыкальные ноты одинокого селезня и жалобные крики куликов; а там, дальше, где на краю горизонта сгущались тени, раздавались резкие, неприятные крики цапли. В группе ив чирикал дрозд, горло которого успело устать за день, и лились нежные звуки вечерней песни реполова. Ночь! Алан тихо рассмеялся. Бледное зарево заходящего солнца освещало его лицо. Время сна! Он посмотрел на часы.
Было девять часов, а цветы меж тем все еще сверкали в лучах солнца. А там, в Штатах, они называют это промерзшей страной, ледяным и снежным адом на краю света, местом, где выживают только наиболее приспособленные. На протяжении всей истории человечества приходится сталкиваться с подобной глупостью и невежеством, хотя люди и считают себя высшими существами, венцом творения. Это было смешно, но в то же время трагично.
Наконец Алан подошел к сверкающему пруду, окруженному рощицей. Сумерки сгустились в бархатистой впадине. Маленький ручей вытекал из пруда. Здесь, около ручья, он набрал осоки и травы и разостлал одеяло. Царила глубокая тишина. В одиннадцать часов еще можно было различить болотную дичь, спавшую на поверхности пруда. Вот начали показываться звезды. Стало темнее. Солнце закатилось, окрасив небо багрянцем. Наступила белая ночь - перерыв на четыре часа, во время которых свет боролся с тьмой. Устроив подушку из травы и осоки, Алан лег и заснул.