Я увидел впереди римлянина в золоченых скульптурных латах, окруженного центурионами, ликторами и знаменосцами.
Но Спартаку никогда не удалось бы приблизиться к проконсулу.
Он убил многих солдат, а также двух центурионов, сопровождавших Красса, которые бросились на него.
Потом я увидел, как он упал на колени. Должно быть, дротик или стрела попали в ему в бедро.
Никто, даже бог, не мог бы спасти его от смерти.
Я начал медленно отступать.
Я видел, как Спартак сражался, стоя на коленях, один в гуще нападавших, которые вдруг расступились, подняв окровавленные мечи.
Я бежал до склонов горы Альбурно.
Я углубился в лес из невысоких дубов и оливковых деревьев, добрался до самой вершины.
Я видел равнину, покрытую мертвыми телами. Воды Силара медленно уносили сотни тел.
Тех, кому не посчастливилось умереть в бою, римляне связали и гнали как скот, подгоняя ударами бичей.
Сейчас, когда война Спартака была окончена, они снова стали скотом.
Курий долго молчал, а потом поднялся:
— Иаир, — сказал он, — пусть люди помнят, что мы были свободными. Побежденными, но свободными.
Он позволил мне положить руку ему на плечо.
ЭПИЛОГ
ВЕСНА, 71 Г. ДО P. X
Единый Бог, мой Владыка Справедливости, Ты хотел, чтобы я видел и помнил казнь, учиненную проконсулом Лицинием Крассом над восставшими и побежденными рабами. Их было больше шести тысяч. Тогда, под пронзительно синим небом, в ярком свете весенних дней, с ними поступили так, как никогда не поступают с животными.
В хижине, находящейся в поместье легата Фуска Салинатора, Курий сказал мне, что римляне не зарезали и не искалечили пленников на поле сражения, а связали их между собой.
С вершины горы Альбурно он видел, как это покорное стадо тронулось в путь под ударами бичей по направлению к Аппиевой дороге и Капуе.
Покинув склоны, поросшие дубовыми и оливковыми деревьями, Курий спустился в долину, держась подальше от Аппиевой дороги. Он не стал заходить в Капую, а направился прямо к поместью Гая Фуска Салинатора, где думал найти меня.
На всех дорогах, ведущих в Капую, он видел рабов, которые валили деревья, рубили сучья, выпиливали большие доски и делали из них кресты.
Он видел, как кузнецы несли мешки с длинными заостренными гвоздями. Он знал, какая позорная участь ждет рабов, сбежавших от своих хозяев.
Я не сказал о Курии ни Аполлонии, ни Посидиону. Они жили в строениях поместья, предназначенных для вольноотпущенников.
Посидион читал, писал, преподавал как мирный греческий ритор.
Аполлония возносила молитвы Дионису и богам.
Я вылечил легата Фуска Салинатора. Как только у него появились силы говорить, он сказал, что даст мне свободу, я буду его целителем и волен уходить и приходить, когда мне заблагорассудится. Если мне захочется, я могу пойти в Капую, чтобы купить там растения, снадобья, яды, которые мне необходимы.