— Ага. Какая конкретно роль?
Марина почувствовала, как разом слабеет. Ей предстояло сказать самое важное, и она не была уверена, правильный ли выбрала тон.
— Я скажу то, — нерешительно начала она, — что может показаться несколько неожиданным; вероятно, Вам все же нужно было бы почитать Берна до этого разговора. Если так, я заранее прошу прощения, что не подготовила Вас… но пожалуйста, в любом случае не делайте поспешных выводов! Ведь на самом деле — на самом деле! — подчеркнула она, — я Ваша служанка, а Вы моя Госпожа; однако в игре роли могут быть…
Ей в голову вдруг пришла блестящая мысль.
— С Вашего позволения, — сказала она, — я приведу в пример мои отношения с госпожой Вероникой. Дорогая, — обратилась она к Веронике, — ты не возражаешь, если в интересах дела я приоткрою перед своей Госпожой некоторые детали нашего с тобой специального общения?
— Ты с ней на «ты»? — удивилась Госпожа.
— Какие детали? — настороженно спросила Вероника.
— Успокойся, — мягким тоном сказала Марина, — не по существу… Только что касается стиля общения.
— Вряд ли я этого хочу, — сказала Вероника.
— Давай так, — предложила Марина. — Я буду говорить медленно и понятно. Если в какой-то момент тебе покажется, что я сказала лишнее, ты тут же прервешь меня. Хорошо?
Вероника посмотрела на них по очереди, как загнанный зверек.
— Ника, — сказала Госпожа, — не ерунди.
— Хорошо, — с трудом выговорила Вероника.
— Вот и отлично, — обрадовалась Марина. — Итак, Госпожа, Вы только что выразили удивление, когда я обратилась к госпоже Веронике на «ты». Я намеренно сделала это; никогда до и никогда после этого я не обращусь к ней на «ты» в моей настоящей жизни, понимаете?
— Но она восприняла это как само собой разумеющееся, — заметила Госпожа.
— Правильно, — улыбнулась Марина, — потому что параллельно с этой настоящей жизнью у нас (с Вашего позволения, конечно) разворачивается игра в психоанализ. Слово «игра» я употребляю в смысле Эриха Берна, — оговорилась она, заметив, как напряглась Вероника, — то есть это может быть занятие, к которому мы обе относимся серьезнее некуда; игра в карты — доводит же людей до сумасшествия и самоубийства! игра — это не хухры-мухры, понимаете?
— Ну, дальше… — нетерпеливо сказала Госпожа.
— Я только хотела успокоить госпожу Веронику, которой не понравилось слово «игра» в применении к нашим…
— Мир — театр, люди — актеры, — сказала вдруг Вероника. — Я переживу, продолжай.
— Наша с госпожой Вероникой игра, — сказала Марина, облегченно вздохнув, — как и любая другая, совершается по каким-то правилам. Неважно, сложны они или просты, записаны на бумаге или всего лишь подразумеваются… главное, что они не такие или не совсем такие, как в настоящей жизни.