— Значит, все погибло? — спросил отрок.
— Самое главное, что вы живы, ваше высочество. Вы пойдете с княгиней Марией… она знает куда.
Царевич опечалился.
— Я не хочу с тобой расставаться.
— Благодарю вас, ваше высочество, — князь глотал душившие его слезы, — но другого выхода нет.
— Жаль, — сказал отрок. — Что ж… придется примириться, раз так… А куда мы пойдем? — поднял он взгляд на княгиню.
— Тс-с! — сказала она, приложив палец к губам.
— Значит, ты со своею женой даже не проведешь… даже не проведешь… — начал царевич и замялся. Хочет сказать «брачной ночи», догадалась Мария. Но стесняется. Как все-таки мил его высочество! — …ни двух дней? — нашелся наконец отрок, обращая вопрос ко все еще коленопреклоненному князю.
— Увы, — сказал князь.
— Встань с колен, — сказал отрок. — Все хорошо. Ты все сделал правильно.
— Благодарю вас, ваше высочество. — Князь украдкой, чтоб не видели с той стороны, поцеловал отроку руку и поднялся.
— Теперь, — сказал он, — мы в руках Господа. Мария, помни: я теперь никто; вы — всё.
Заскрипела железная дверь, и на другой стороне возникло движение: явился Петров.
— Все в порядке, — сказал он своим.
Князь осенил себя крестным знамением.
— Ну что ж, — сказал Семенов, и Мария уловила в его голосе знакомые нотки, подлую песню прорвавшегося торжества. — Прошу всех, как говорится…
— Минутку, — сказал князь. — Что значит всех?
Из двери позади Семенова послышались звуки и появились вооруженные люди, один за другим. Князь бросил взгляд на дверь, куда должны были уйти Мария с царевичем и двумя провожатыми. Эта дверь немедля открылась тоже, и оттуда тоже посыпалась вооруженная толпа.
— Значит, вот почему телефон не работал, — разочарованно заметил князь, стараясь отгородить четверых оставшихся своих сторонников от толпы, оттесняя их как можно дальше. — Дешевые фокусы…
— Такой вот он, — в сердцах сказала Мария. — Ах, не зря я предупреждала тебя насчет участковых!
Все пятеро — князь, княгиня с царевичем и двое проводников — стояли против нескольких уже десятков вооруженных людей. Они отступили насколько было возможно. Они забились в угол; они прижались к стене.
— Что ж, — вздохнул князь. — Прощай, жена.
— Прощай, мой любимый, драгоценный муж, — сказала Мария. — Прощай, князь Георгий.
Они обнялись и крепко поцеловались.
— Давай-давай, — заговорили в толпе, начиная подталкивать их прикладами и штыками, стараясь выгнать их из угла. — Успеете еще нацеловаться… наша власть добрая, больше червонца не даст!
— Сомневаюсь, — покачал головой князь и дал особенный знак одному из двоих провожатых.