Хотя Германия испытывала нехватку продовольствия и дефицит жилого фонда, сотрудники МВТ получали хорошую зарплату, ночевали в лучших гостиницах, включая нюрнбергский «Гранд-отель», ели на банкетах и наслаждались захваченными и полностью забитыми винными погребами и барами, борясь за справедливое дело, а потом развлекаясь на вечеринках с одинокими секретаршами и девушками-клерками. Это было, как написал Телфорд Тейлор, «праздничное время». Пятнадцать из двадцати двух обвиняемых на первом процессе были признаны виновными по хотя бы одному обвинению, четверо были признаны виновными по обвинению в антимонопольном сговоре, а десятерых повесили. Виселицы были построены так неудачно, что люди, которых вешали, не умирали по восемнадцать минут. Никто из присутствующих, если не считать повешенных, не выражал недовольства.
Первый Нюрнбергский процесс стал событием для всей прессы. Тысячи журналистов из множества стран освещали процесс, включая Уолтера Кронкайта из «Юнайтед пресс интернэшнл». Хотя Кронкайт говорил мне, что не помнит встреч с Фрицем Балмером, полковник Макконнелл, глава нюрнбергской пресс-группы, конечно, встречался с ним.
За пять месяцев работы Фриц Балмер стал «явным излишком», и его перевели на работу в Аугсбург, в Германию. Полковник Макконнелл позвонил его будущему начальнику и сказал, что «м-р Балмер уехал из Нюрнберга с ключом от своей комнаты, выбил окно в такси, пообещал заплатить за разбитое стекло и не сделал этого, не заплатил еще по одному счету за такси 9,70 долларов, и он, конечно, рад избавиться от м-ра Балмера, как от скандалиста, неоднократно замеченного в недостойном поведении».
Балмер удрал из города.
Уже в Аугсбурге подполковник Кэрролл Грей сообщил, что Балмер весьма бурно встретил Новый год. Конкретно он написал: «Вечером 31 декабря 1946 года м-ра Балмера видели в клубе «Аполло коммюнити» в состоянии опьянения, неподобающем джентльмену. Его манеры и действия были таковы, что его попросили удалиться из клуба. Ввиду [этого] предлагается аннулировать пропуска м-ра Балмера. Наш отдел не нуждается в его услугах».
Учитывая необходимость в языковых способностях, командир Грея, полковник Эллис, доложил, что «поговорил с Балмером и сказал ему, что мы не потерпим подобных штучек». Так что, даже вызвав гнев пресс-атташе, Балмер остался. Он был нужен. Но не только американцам. Его искали и другие.
Через четыре месяца после его перевода в Аугсбург военному атташе в американском посольстве пришел запрос о местонахождении Балмера из Главного управления социального обеспечения Швейцарии в Базеле. Ведомство заботилось о «разведенной жене и [sic] ребенке [Фрица], которых мы должны обеспечивать». Они желали поговорить с ним «относительно уплаты алиментов, оговоренных в решении о расторжении брака». В личном деле Балмера не было никаких замечаний, а оклад не изменялся все время пребывания на службе, пока четыре месяца спустя его не арестовали за торговлю на черном рынке.