Думаю о том, чтобы схоронить куда-нибудь этот дневник. Где-нибудь в городе. Так, чтобы я сама не знала, где он лежит. А то отдельные личности прочтут, и что потом делать? Самоуничтожающимся я его делать не хочу. Была когда-то идея, теперь нет. В этой тетрадке – все, что осталось от меня. Я меняюсь. Остаюсь собой, но все равно меняюсь – у меня будет взрослая жизнь, без экспериментов и проб. Я перестану исправлять свои ошибки, хоть раньше и редко пробовала.
Я забуду о том, что любила слушать свой голос. Уберу подальше записи, оставлю только Мэлис – потому что она должна остаться все равно. Что бы ни случилось.
Мэлис... Интересно, можно ли пригласить ее? Я могу подождать несколько дней, пока не прибудут все. И Гэбриел может – он даже не пользуется случаем потренироваться. Надо с ним поговорить. Он ведь хочет быть настоящим хейтером, действительно хочет...
Почему мне так хочется вывести на обложке моего дневника «Хроники самообмана»? Сейчас там написано «История, которая зачем-то была». Но я уже сомневаюсь в том, что все было именно со мной. Здесь я смела писать то, в чем не признаюсь себе до конца. Поэтому девушка, писавшая дневник – это не совсем Алара. И я – тоже не совсем я. Где же тогда я сама? Скоро меня не будет волновать этот вопрос.
Почему-то я еще не разучилась верить в то, что записываю сюда. Еще не до конца.
Рингил смотрел на спящую Сулмор, а упрямая память снова и снова прокручивала один и тот же кусочек недавнего (всего несколько дней прошло, а кажется – не меньше месяца) прошлого.
«Не предавай меня...»
Она видит будущее... Могла видеть и это... Тьма, зачем тебе еще и эта боль?
«Поклянись себе. Ты все равно преступишь...»
Сулмор, ты все-таки ошиблась. Твой Рингил не станет нарушать клятву, которую так и не дал вслух. Да, он любит Мэлис, но... Есть еще такое понятие, как долг. Не тот, который надо платить, а тот, который исполняют. Есть понятие чести, и вот оно совсем не совместимо с предательством... Сулмор – не какая-то там фальшивая императрица, которую надо в рамках услуги влюбить в себя и свести с ума. Не кто-то, с помощью кого развлекаются. Не кто-то, о ком не думают...
Он осторожно коснулся тонкой белой руки, спрятал ее в ладонях, как хрупкую бабочку – с немыслимой осторожностью, невозможной для хейтера нежностью... Потом раскрыл ладони и долго рассматривал покрытые черным лаком ногти, похожие на лепестки мертвого цветка. Изящность, проявляющаяся при тщательном рассматривании Ангмарской, завораживала. Рингил не сразу заметил, когда Сулмор открыла глаза.