В машине в первый же час путешествия мы создали два «департамента»: «департамент по фотографии» и «департамент движения». Но даже и столь простое устройство рождает межведомственную борьбу. Я в своем «департаменте» сижу разувшись, чтобы в любой момент откинуть люк в крыше, стать на сиденье и снимать. При этом буду командовать: «Чуть-чуть назад… полшага вперед… еще минутку»… Но соседнее «ведомство» должно обеспечить приезд к обеду, к месту, где засветло надо поставить палатку или застать нужного человека. От большой войны спасаемся шутками. Постоянно в ходу четыре забавных слова: «Шлеп хороший, а куру нет».
В Сибири я как-то присел на завалинке к старику. Он шлепал губами, старался раскурить трубку, которая почему-то плохо горела. «Однако, паря, погода переменится, — сказал старик, — шлеп хороший, а куру нет». Я рассказал этот случай, и теперь Миша находит тысячу поводов, чтобы сказать: «Да, шлеп хороший…»
В одном месте я увлекся живописной картиной: человек сорок в белой одежде с энтузиазмом копали пруд. Но вдруг мы видим: к машине бежит полицейский и дергает затвор винтовки. Оказалось, я снимал отряд заключенных. Выручили карточки журналистов, которыми нас снабдило министерство в Дар-эс-Саламе. Полицейский повертел лимонного цвета картонку и поднес руку к берету. Я счел за благо спрятать свои объективы. «Шлеп хороший, а куру нет», — с удовольствием сказал Миша, запуская мотор.
* * *
Зеленые холмы… Я бы сказал, нежно-зеленые. Их много. Удаляясь, они становятся синими. Нежно-синими. Дымки между ними говорят о присутствии человека. Вспоминаем Хемингуэя. Он охотился в этих местах. Он не мог иначе назвать свою книжку. Зеленые холмы врежутся в память каждому, кто их видел. Холмы можно назвать горами — они достаточно высоки. Но они мягкие, как курганы. И зеленые. Внизу, на равнине, все пожелтело. Зонтичные деревья на фоне ближайшего из холмов кажутся черными. Облака за холмами остановились. Они спрессованы ветром, загустели и стали сизыми с розовым дымом по кромке. А холмы освещены солнцем и кажутся изумрудными. Мы знаем: там, где облака скручены в жгут, должна быть вершина Килиманджаро. Облака по пути с Индийского океана на запад упираются в гору и не могут перевалить.
Невидимый ветер выжимает из облаков ливни. А с другой стороны гор — большая сушь. И мы стремимся туда, где сушь. Еще час с небольшим, и, пожалуй, увидим Килиманджаро…
Мы увидели гору, когда идущие впереди нас машины уже засветились красными огоньками, когда холмы обрели очертания темных горбов и в покрытых туманами деревнях обозначились светом окна.