— Напугались, — признался Бунчиков.
— Я сам, когда в первый раз погружался, тоже напугался, — засмеялся Поприкашвили-старший. — Мне все казалось, что случится авария и лодка навсегда останется под водой. Признайтесь: и вы так думали?
Забегалов, краснея, признался, что подумал — лодка тонет.
Значит, не мне одному было страшно!
Когда мы, распрощавшись с подводниками, поднялись на «Каму», пообедали и расположились на отдых, Авдеенко сказал:
— Не знаю, как вы, а я буду подводником!
Фрол свистнул. Тогда Авдеенко повторил:
— Не веришь? Буду подводником!
Это было сказано так убедительно, что Фрол откликнулся со своей койки:
— Что ж, если очень сильно захочешь — и будешь. Вот я, например, обязательно буду адмиралом…
Мы расхохотались.
— …Лет через двадцать пять. Верите?
Все ответили хором:
— Верим, Фролушка, верим!
— Спите, огольцы, довольно вам барабанить! — услышали мы сердитый окрик и, мигом нырнув под одеяла, умолкли, потому что понимали, что мешаем отдыхать матросам, вдоволь потрудившимся до обеда.
Глава четвертая
ЗАБЕГАЛОВ ВСТРЕЧАЕТ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ
На другой день мы шли по набережной и любовались легкими катерками, стремительно бороздившими спокойную воду. В бухту входил эсминец. Забегалов забеспокоился:
— Ребятки! Да это же мой корабль!
Как мог он узнать? Все эсминцы похожи друг на друга, как близнецы. Но Забегалов уверял:
— Он, он, мой милый! Ребятки, за мной! — скомандовал он так решительно, что наши ноги сами собой оторвались от песка и мы побежали, удивляя прохожих, вообразивших, что, наверное, на бульваре проводится кросс.
Забегалов бежал легко, прижав к груди локти. Корабль шел к угольному молу, и нам надо было пробежать по крайней мере три километра по бульвару, по улицам и по территории порта. Иногда дома и пакгаузы скрывали от нас эсминец, и мы видели только две тонкие, острые движущиеся иглы — его мачты.
Охрана не хотела впускать нас в порт, но Забегалов так убедительно сказал им: «Да что вы, не видите? Это же мой «Серьезный»! — что бородатые охранники расступились. Мы прыгали на бегу через натянутые канаты, через какие-то бочки и вбежали на мол как раз в ту минуту, когда матросы готовились подать концы на берег.
Нас сразу заметили с палубы.
— Полундра, да ведь это же наш Забегалов! — известил басом всех на корабле огромного роста матрос в промасленном комбинезоне.
— Ваня!
— Иван!
— Давай, давай, нажимай!
— Эх, волк тебя задери, до чего ты вырос!
Десятки рук протянулись к Забегалову, и он очутился на палубе. Матросы обнимали его, похлопывали по плечу, жали руку. Как они были рады встретить снова своего Забегалова! А он повернул к нам счастливое лицо и закричал: