— Когда папа вернется… — повторила мама, взяв мою голову в руки. Она вздохнула и едва слышно сказала: — Нет, Никиток, наш папа больше никогда не вернется…
Мы долго сидели обнявшись и плакали. Потом она встала, подошла к окну, сорвала с карагача листок: он, подхваченный ветром, стал, кружась, опускаться вниз, подобно зеленой бабочке.
— Я хотела бы повидать твоих друзей. — Лицо ее, когда она обернулась, было почти спокойно. — Фрола и другого твоего друга. Его Юрой зовут?
— Я схожу, позову их.
Через несколько минут Фрол и Юра здоровались с мамой, и она, пожав им руки, стала расспрашивать об училище. Они рассказали ей обо всем, рассказали о вечере и моих декорациях.
— Жаль, не попала я на ваш вечер!..
Когда мама собралась уходить, Юра тихонько толкнул локтем Фрола, и они деликатно оставили нас вдвоем.
— Ну, Никиток, до свиданья. Учись как можно лучше, родной, и помни: папа всегда хотел, чтобы ты стал моряком… Ты проводишь, меня?
Мама вынула из сумочки деньги.
— Это тебе, Никиток. Пригодятся.
— Не надо, мама. У меня все есть.
— Возьми, возьми, пойдете в театр, угостишь товарищей.
И она сунула мне деньги в карман.
— Ну, Никиток, учись, расти и помни: папа всегда хотел, чтобы ты стал моряком.
— Да… он и мне написал об этом…
— Написал? Тебе?
Я протянул маме письмо. Она прочла его, с трудом удержалась, чтобы опять не заплакать, спросила:
— Ты меня проводишь, сынок?
«Она уходит! — подумал я. — Уезжает. Надолго. В Геленджик. Так далеко!»
Я снова бросился к ней:
— Мама! Мамочка!
— Не надо больше, сынок! Не надо, — сказала она, глотая слезы. — Пойдем лучше.
Она пошла впереди, я — за ней, и я не знал, когда еще увижу ее.
«Как незаметно прошли два часа!» — думал я, спускаясь по трапу.
Тяжелая дверь подъезда захлопнулась, я вернулся в дежурную комнату и доложил, что «воспитанник Рындин явился».
— Молодец! — похвалил Кудряшов. — Аккуратен. Хвалю… Что, приятно, когда приезжает мама? — И он тут же добавил: — Моя старушка тоже ко мне в училище из Орла приезжала. Как сейчас помню: вызывают в приемную, а она сидит на кончике стула, маленькая, седая, и ждет… Как увидела меня, охнула да как кинется ко мне…
Вечером Юра спросил, когда мама придет еще раз. Я сказал, что не скоро, она уезжает.
— В Геленджик? — переспросил Юра. — Мы там жили на даче. В море купались, музыку слушали, на велосипедах катались. У нас сад какой был — со сливами! И мама моя…
Фрол с верхней койки сказал приглушенным голосом:
— Потише о мамах, ребята! — И он кивнул на сидевшего у стола старшину.