Земля Испании предстала совсем иной. Картахена бухтой врезалась в каменистые горы. К гавани сползали узкие и кривые улицы, мощенные серым известняком. Вдоль улиц громоздились безрадостно-серые дома с похожими на амбразуры окнами. Вдоль берега тянулись тяжелые пакгаузы, арсеналы, доки. У причалов стояли, сердито подняв стволы орудий, серые корабли.
Хозефа попыталась оживить суровую однотонность картины экскурсом в историю. Заглядывая в путеводитель, начала сыпать:
— Картахена — это бывший Новый Карфаген, основанный еще до нашей эры. Отсюда Ганнибал вел свои легионы против Рима...
Советский представитель — белобрысый, но уже успевший загореть до черноты, в берете, прилепленном к макушке, — вернул их в сегодняшний день:
— Картахена — главная военно-морская база республиканского флота на Средиземном море и вообще лучшая гавань на всем побережье Пиренеев.
Лучшая гавань? Это — дело. И все же не такой представлял себе Андрей Испанию.
Сдав груз, распрощавшись с командой и советскими волонтерами-танкистами, он вместе с Хозефой отправился, как и было приказано, на попутной машине в Валенсию. Советский представитель дал адрес: отель «Метрополь», номер 213. «Там встретят».
Ехали на ящиках со снарядами и минами. Грузовик, ревя и громыхая на выбоинах, несся по шоссе вдоль моря. Шофер оказался отчаянный — откуда было знать пассажирам, что в Испании все шоферы такие, — делал крутые виражи, лихо проскакивал по хлипким мосткам, не уступал дорогу ни встречным, ни попутным машинам. Ящики со снарядами скрипели и громыхали в кузове. Но на этой-то дороге и увидел Андрей те приметы экзотической страны, которые рисовало воображение. Арбы, запряженные мулами, были до краев, с горкой, наполнены золотистыми плодами, в Москве считавшимися редкостными и продававшимися поштучно. Андрея поразили именно эти арбы, мимо которых с ревом проносилась их машина. Прямо на апельсинах восседали мужчины с длинными кнутовищами в руках и с винтовками за плечами и черноглазые, дерзко улыбающиеся женщины. В их черные волосы были вплетены красные гвоздики. С одной из арб смуглый весельчак метнул в кузов апельсин. И Хозефа, изогнувшись и подпрыгнув, как на волейбольной площадке, поймала золотистое ядро и рассмеялась.
Андрей посмотрел на нее. Вспомнил, как вела себя девушка на судне — в тот момент, когда увидели они эсминец. «Не трусиха». И еще подумал: «Хорошо, что она едет со мной!»
Скалистые горы расступились. Суровый пейзаж сменился на невиданно красочный: оливковые рощи чередовались с апельсиновыми и лимонными, с рисовыми полями, фруктовыми садами и виноградниками. Справа густо синело море, желтыми дюнами бугрились пляжи. Слева от шоссе земля была красного цвета. Поодаль, на вершинах холмов, поднимались дворцы — то аскетически неприступные, как тюрьмы, то вычурные воздушные башни в мавританском, как пояснила Хозефа, стиле. Вдоль дороги лепились хижины. Но и они под ослепительным солнцем казались живописными. Воздух был горячий, упругий и душистый.