О том, что это не загоны для скота и не поля злаков, свидетельствуют лишь меры охраны. Тоже все педантично, рационально, безукоризненно. Один ряд проволоки. Через пять метров — еще один, с пропущенным по определенной схеме током высокого напряжения. Вспаханная полоса — едва ли не в полкилометра. И снова ряды проволоки под током. Через каждые сто метров — вышки с охраной, с пулеметами. От вышки до вышки просматривается пространство визуально — расстояние всего в два телеграфных столба. Ночью еще светлей, чем днем, — мощные прожекторы. Но все равно между вышками ритмично кружат по кольцу патрули с черными собаками.
Жирная зеленая муха перелетит. И птица, если бы захотела, перелетела, но дым отпугивает птиц. А уже мышь не проскользнет: убьет током или загрызут овчарки. Куда уж тут такому слабому, неповоротливому и крупному существу, как человек?..
— Все равно, Алексей, мы должны бежать.
— Да, ТКПУ.
За все существование Майданека было осуществлено два побега. А может, то были легенды? Первый случай: ушел советский капитан с солдатом. В воскресенье они разносили уголь по бункерам — огневым точкам, оборудованным меж ближними и дальними рядами ограждения. Работали под присмотром эсэсовца. В угловом, у леса, бункере эсэсовец замешкался, капитан придушил его, переоделся в форму, как бы под конвоем повел дальше бойца — и в лес. Другой случай — ушли поляки. Перерезали проволоку у самой вышки, а ток оказался почему-то отключенным. Говорили, что часовой был подкуплен. Его тут же, перед комендатурой, расстреляли. Было ли, не было?...
— Все равно. Лучше пулю, чем скотиной в крематорий.
Но сколько планов ни строили, ни один не был реальным: к проволоке им даже не приблизиться. Может быть, попытаться через бараки тяжелобольных? Риск огромен. Оттуда — самый ближний путь в печь. А все же...
— Первым попробую я, — сказал Алексей.
Пришел к врачу. Задрал рубаху. Все тело в сыпи — следы укусов вшей и блох.
— Животом маюсь.
Врач-серб, тоже заключенный, сунул в рот ложку с чем-то белым, похожим на разведенный мел. Лейтенант выждал — и к другому врачу:
— Совсем худо... Загибаюсь.
Тот приказал показать язык.
— О, тифус! — И в тифозный барак.
Через день появился и Сергей. А дальше-то что?.. На нарах — настоящие больные. Начали помогать им. И сами заболели. Алексей — легко, Сергей — очень тяжело. В бреду все команды подавал: «Вперед, в атаку!» Принесли в барак умирающего. Он не скрывал — полковник.
— Ребята, дайте мне что-нибудь... Не желаю от рук этих гадов смерть принимать!
Полковник и поведал:
— Генерал-лейтенант Карбышев, Дмитрий Михайлович, здесь. Нет у него сил, недолго протянет. Но великого духа человек!..