— Ну так, к слову. Надо же о чем-то разговаривать. — Тут мы опять дружно пригубили коньяк. — Ты меня не сбивай. Я говорю, что пять лет назад — вы поженились, а ты говоришь, что пять лет, как от него ушла. В день свадьбы, что ли? Так какого лешего надо было это все затевать? Я же помню, все журналы писали!
— Вот именно, журналы! Думаешь, он очень хотел жениться? Да он к алтарю пошел ради телевидения и журналов! Имидж! Реклама! А мы до этого, считай, семь лет прожили вместе! Любовь? Еще какая! Как ты говоришь, любовь с первого взгляда! — Я взяла и допила свой коньяк. — Только нормальному человеку с мсье Мориньяком под одной крышей жить нельзя! У него каждую минуту новое настроение!
— Ты чего, подруга, так разошлась? — испуганно спросила Элис, но меня уже несло.
— А то! Тебе же интересно все про меня знать! Ты даже в компьютер ваш полицейский лазила! Только там такого не напишут! И в журналах! И по телевизору! О! Для публики наш мэтр идеальный семьянин! А я тебе расскажу! Я все тебе расскажу! Какие у нас с Нестором удивительные супружеские отношения!
И я выложила ей все про сегодняшний день. Про пеньюар, про сентиментальные растения мастера детективного жанра, про съемку для «Культюр» Элис слушала с восторгом провинциальной поклонницы великого писателя. Подожди, подумала я и на закуску выложила ей маленький эпизод под кодовым названием «пулемет-пеньюар». И сакраментальную фразу литературного мэтра: «Все, свободна, на сегодня все!»
— А завтра он позвонит и будет как всегда задавать вопросы о пунктуации, ожидать моих восторгов по поводу какой-нибудь удачной фразы типа «нормативный половой акт и ненормативный», заставлять смотреть по телевизору его интервью и дурацкие боевики с сериалами по его идиотским книгам!
— Ну-у, — протянула Элис. — Насчет книг и фильмов ты не права. Мне нравятся! И Луи тоже… Но то, что ты рассказала… С таким деспотом жить нельзя! И я просто не понимаю, зачем ты только лет поддерживаешь отношения? Ушла, значит, ушла! Плевать тебе на его имидж! Подумаешь, гений! Ну, гений. А у тебя-то своя жизнь! Понимаешь, с-в-о-я! Давай, есть еще немного. — Она разлила остатки коньяка. — За де Голля!
— За де Голля, — повторила я и, чувствуя приближение слез, шмыгнула носом. — Извини, Элис, я больше пить не могу. Мне и так тошно!
— Тебе от твоего гения тошно, а не от коньяка. От коньяка тошно не бывает. Давай, допивай. И поедим торта. Фу ты, пропасть. — Она прислушалась. — Кажется, Мелани разбудили. Нет, показалось. И ты давай не реви и говори тише.
— А что говорить? — Я осторожно, чтобы не шуметь, умылась над раковиной. — Я все рассказала. Тебя ведь дома ждут. Муж, твои дети.