— Показался росток? — У Мелани в горшочек посажена апельсиновая косточка. — Или зацветает новый кактус?
— Лучше, мамочка, лучше! Ты только не торопись! И позвони мне перед уходом. Мы поговорим!
— Ты меня пугаешь, Мелани.
— Да нет же, мамочка. Все очень хорошо. Только не спеши. Лучше еще поработай.
— Но мы можем опоздать к папе!
— Нет! Это не страшно! Он ведь все равно завтра будет дома, а ты напишешь побольше, и мы скорее попадем к дедушке.
— Маленькая дипломатка. Ну ладно, давай тогда встретимся сразу у нашего метро и поедем к папе. Ровно в три!
— Ну посмотрим…
— Что значит «посмотрим»?
— Мамочка, это сюрприз!
Я поняла, что все равно не смогу добиться от нее ничего определенного, напомнила, что мы встречаемся у метро в три, и заверила, что не буду спешить. В общем-то разумно: раз уж я не попала домой к двум часам, то теперь глупо мчаться, чтобы заскочить за Мелани. Станция метро совсем не далеко и не нужно переходить дорогу.
Таким образом, у меня в запасе было минут пятнадцать — двадцать, чтобы выпить кофе и созвониться с Нестором, сказать, что ухожу отсюда. Или не звонить? Сам виноват: нужно было приходить вовремя. Но, поставив чайник на огонь, я все-таки набрала его номер.
Бесконечные длинные гудки. Уснул в ванне, точно! Пусть протекает на кого угодно.
Тем не менее я позвонила на мобильный. Тоже никакого ответа, ни привета от автоответчика — либо забыл в машине, либо действительно сладко спит в джакузиевой купели.
Я выключила компьютер, попила с бутербродами кофе — мы ведь пробудем у Луи часа два, а я осталась без обеда. Проверила, не горит ли где свет, хорошо ли я завернула газ, и собралась уйти, злорадно думая о том, как Нестор явится, а меня уже здесь нет и не будет в ближайшие дни. Пусть поволнуется, попереживает. Может, хоть теперь поймет, что все нужно делать вовремя, а не тогда, когда ему одному удобно.
Я уже вышла из квартиры и вставила ключ в замок, как зазвонил телефон. Подходить или нет? Наверняка это Нестор очнулся. Ладно, лучше подойду, решила я, все-таки не чужой человек, зачем лишний раз заставлять его волноваться. Я распахнула дверь, прошла в комнату и, сняв трубку, подумала, что надо было вообще-то дверь закрыть.
— Мадам Мориньяк? — Незнакомый надменный молодой женский голос.
— Да…
— Ваш муж у нас в больнице. Приезжайте срочно. Нужно подписать бумаги.
— Какие бумаги? Что с ним?
— А почем я знаю? — раздраженно бросила девица, с чавканьем перекатывая во рту жевательную резинку. — Я регистратор. Мне велено вас разыскать, я разыскала.
— Он… Он жив?
— Ну-у… — протянула она. — Наверное, жив пока. Иначе бы сами хирурги звонили. Записывайте адрес, мне тут некогда со всеми трепаться!