— Беги в машину и закройся, — приказал в испуганные глазенки. Никита еле заметно кивнул и не тронулся с места.
— Мать твою! — не удержав равновесие, мужик, упал на асфальт, вскочил и бросился на Андрея.
Они катались по земле, обменивались ударами, зверея от ярости и боли. В какой-то момент Рощину удалось преломить ситуацию. Он ткнул что есть силы противника головой в лицо, затем заехал коленом в живот. Пьяный, взвыл от боли, закашлялся, поник. Тогда лишь Рощин узнал в нем Таниного мужа. Даже вспомнил имя.
Генка смотрел на Рощина красными, бессмысленными глазами.
— Козел.
— Пошел ты! — Рощин поднялся, небрежным жестом отряхнул брюки, и тот час кулем рухнул вниз. Генка дернул его за ноги, навалился, врезал приличный апперкот. Ударить в ответ Андрей не успел, Генка сдавил ему горло, перекрыл кислород.
Хрипя и извиваясь, Рощин пытался дотянуться до обломка кирпича, валявшегося неподалеку. Когда это удалось сделать, он впечатал камень в голову противника. Генка заорал от боли и обмяк.
Это и спасло ему жизнь. Стальной лом с гулким уханьем врезался в асфальт в паре сантиметров от виска Генки и резко взмыл ввысь снова. Никита, с перекошенным от ужаса лицом, замахнулся для нового удара.
— Не надо! — заорал Рощин. — Никита! Не смей!
Мальчик замер на мгновение. Его едва хватило, чтобы вскочить и выхватить из детских рук орудие убийства.
— Ублюдок чертов, — закричал Генка. Он лежал лицом вниз, широко раскинув руки и ноги, и орал злые слова. — Что б, ты, сдохла грязная сука со своим паршивым отродьем. Шваль, падла, курва.
— Сам шваль, падла… — Никита, выскользнув из-под руки Рощина, бросился на Генку. Ударил ногой под ребро. И, отброшенный крепкой рукой, отлетел в сторону.
— Никита, — рявкнул Андрей. — Убирайся отсюда немедленно!
Мальчишка, с воем забрался в машину, забился в угол, заплакал горько, навзрыд.
С опаской оглядываясь на пьяного, Рощин добрел до Опеля, сел за руль, осторожно выправил на дорогу. Минут пять вел машину, молча, приходя в себя. Затем притормозил у обочины, повернулся к плачущему Никите, сказал:
— Все в порядке, малыш. Мы победили. Иди ко мне.
С заднего сидения донеслось:
— Не пойду.
Рощин повысил тон:
— Иди, я сказал.
Неохотно мальчик перебрался на соседнее кресло. Отвернулся отчужденно. Отшатнулся, когда Андрей, попытался обнять его. Сминая сопротивление, Рощин, притянул Никиту к себе, что есть силы, притиснул к груди. Не зная, что и как делать в таких случаях, повторил:
— Все в порядке, малыш. Мы победили, — и добавил нежно, — мой маленький, мой хороший, мой любимый.