Путешествуя, я часто посещал разные школы и обычно просил лучших учеников рассказать мне что-нибудь о тех, кто не слишком хорошо учился. Они начинали проявлять беспокойство, явно испытывая некоторую неловкость, отвечая на этот вопрос. Очевидно, что им не нравилось задумываться об этом. Большинство перескакивало в разговоре на другую тему, интуитивно ощущая, что что-то здесь не так, но не понимая, что именно.
В существующей системе образования мы учим детей тому, что слабые являются жертвами, своеобразным закладом сильных. Встраивая в систему убеждение (и - это важная, но скрытая часть учебного плана), что если я успешен, значит обязательно должны быть некоторые жертвенные овцы. Кто-то должен быть отдан в жертву, чтобы я был на высоте. Это убеждение так глубоко проникло в наше восприятие, начиная со времен детского сада, что нам тяжело даже представить себе другой взгляд на этот вопрос.
От того, что система зиждется на страхе, студенты учатся выживать, только жертвуя кем-то. Вместо товарищеской взаимопомощи слабым мы учим наших детей отворачиваться от тех, кто слабее. Существующая система учит нас тому, что целью обучения является получение хороших оценок и высокого балла тестов. Внутри системы эта цель становится более важной, чем любовь, дружба, снисходительность, доверие и даже достоинства личности. Наши дети обучаются тому, что личное выживание - большая ценность, чем личная этика. Мы учим детей поддаваться этой тирании, допуская все эти "маленькие" жестокости, которые нам, как цивилизованному обществу, следовало бы считать неприемлемыми. Эти "безобидные" жестокости становятся привычкой и дети уносят их во взрослую жизнь. Часто совершенно не задумываясь, мы взращиваем систему, способную без каких-либо ограничений поставить на колени всех нас.
Джерри Харвей, автор "Абелин Парадокс" развил эту идею на примере маленького экскурса в историю. Он рассказал, например, что в первые дни второй мировой войны Уинстон Черчилль предупреждал другие страны Европы о судьбе, которая ожидала их, если они не восстанут против Гитлера. Однако многие страны решили задобрить диктатора. Черчилль говорил: "Каждый надеется, что если он достаточно накормит крокодила, то крокодил съест его последним. Это иллюзия, он с вас и начнет. Все надеются, что буря утихнет, прежде чем поглотит вас."
В день, когда я прочел об этом, я немедленно пересмотрел мой собственный школьный опыт. Я вспомнил, что когда я был в школе, я редко учился, потому что знал, что было много таких же как я, кто не отличался большими способностями в школе. Я присоединился к партии кормящих крокодила, кормящих приятелей студентов и друзей, чьи "неудачи" стали фундаментом для моих успехов. Было тяжело признаваться, но я обнаружил, что следовал той же системе, которую Харвей описал в своей книге.