— Все права у них, у нас только обязанности. Мы должны раболепствовать, притворяться дурами. Одна половина рода человеческого нагло помыкает другой.
Сборы по четвергам. Дворецкий пристально разглядывает посетителя, прежде чем отвесит поклон, хотя обыкновенно кроме завсегдатаев ждать некого. А это господа в чинах не самых больших, приверженные царевичу и чающие с его восшествием всяческих выгод.
Семён Маврин состоит при наследнике воспитателем, внедряет в ленивую голову отрока гишторию. Без успеха испрашивает звание камергера, винит Меншикова и царицу. Пашков — советник Военной коллегии и тоже мнит, что обойдён чином. Гложут обиды сенатора Нелединского, кабинет-секретаря Черкасова, один только арап Абрам, фаворит хозяйки, равнодушен к чинам, лёгкий у него нрав, весёлый, беспечный.
Сей арап, купленный в Стамбуле, был у Петра мальчиком при дверях, затем секретарём — лучше всех разбирал поспешные заметки царя и переносил с грифельной доски на бумагу. Провёл десять лет в походах при штаб-квартире. Посланный за границу, окончил во Франции артиллерийскую школу, воевал в войсках короля. В Россию вернулся лишь в прошлом году в чине капитана, с четырьмя сотнями книг в багаже, и тотчас был отправлен в Ригу, где достраивал крепость и завершал многолетний труд «Геометрия и фортификация».
Красивый чёткий почерк, множество чертежей — Екатерина милостиво приняла двухтомный дар. Определила арапа к царевичу — преподавать математику, говорить с ним по-французски. Занадобился Абрам и некоторым вельможным фамилиям — хоть и чёрен до ужаса, но полезен ведь. А в Париже, сказывают, обожала его одна маркиза…
Звали арапа гувернёром, за деньги. Волконская же пустила в ход женские чары: нечто дьявольски притягательное нашла она в арапе — некрасивом, с толстыми губами. Дочери вначале пугались, не сразу привыкли к свирепому виду ментора. Ныне Абрам — свой человек в семье, помощник и по хозяйству, двери для него открыты в любой час.
Сегодня он с ног сбился — гоняет его хозяйка, днём на людях она сурова с ним, амуры прячет. Ступай, Абрам, в погреб, в кладовые, выбери вина, сыр и прочие заедки, сообрази, чтоб одно с другим в марьяже [157] было, чтоб комильфо. Пожаловать должен брат княгини Михаиле Бестужев, дипломат, с новостями.
Просил извинить, запоздает. Но гостям скучать не дозволено — у хозяйки в запасе умственный экзерсис.
— Господа, господа, кто ответит?
Она прикрывает карие с поволокой глаза, будто собирается с мыслями, арап же торжественно бьёт в гонг, требуя тишины.
— Что сказать о нынешнем веке? Как назовём его? Мудрейшие спорят, попробуем и мы…