Она к ногам моим легла
Нага прекрасно и бесстыдно.
Быть может, искренно лгала,
Играла тайно и обидно.
Едва наряд ее шуршал
От затаенного дыханья
И ни на миг не нарушал
Счастливого очарованья.
Шепча молил: за что, скажи?
Чем расплачусь, какой печалью?
Воспоминанья так свежи
И сожаленья изначальны.
Позволь на теплый мох упасть,
И, если все ж того я стою,
Ты властвуй надо мною всласть,
Я этим наслажусь тобою.
Исчезну, чтобы долг отдать
Не предназначена частица
Ни покорять, ни обладать,
Но лишь в любимой раствориться.
Об осени, как о войне,
Все пишут, хоть предмет неведом
Порой и выжившим в огне,
И причастившимся победам.
Кружится пестрая листва,
Грусть, дождь,
Терзанье об изменах
О, терпеливые слова,
Уже заложенные в генах.
А ведь была, была игра,
В карантине глухом страданье.
Всего — «Унылая пора»,
Зато — «Очей очарованье».
Невестушка-невеста,
Приголубь сирого,
А хоть из жалости
Услади стылого.
Сам-то не скажет,
Умрет — не попросит,
А тебе больно
Весь век терзаться.
Что любовь меряла,
Что печаль вешала.
Кто придет красой
Твоей тешиться,
Круто всю возьмет
Да натешится,
Кто в расчет войдет
С тобой сладиться,
Тот на сердца зов
Не откликнется.
А ты скатертью
Самобранною
Не таись в мешке
Возьми сирого,
Недоступная,
Согрей стылого.
То-то будет гож
Твой короткий век,
То-то будет мил
Тебе белый снег…
Опять — откуда неизвестно
Полузабытый в полдень зной,
Порхающая занавеска
О нем по улице молвой.
Он в творчестве воскресной лени
Диктатором последний раз
Не в пестроряденье — в кримплене
Встает красивым без прикрас.
Так снова старческие лица,
Согреты радостью, цветут,
Вдруг заставляя нас молиться
Не на икону — рядом тут.
И обжигают прежним зноем
В последний раз, в последний час.
Мы обездоленно не знаем
О тех, кто согревает нас.
Листопад — это пестрый туман,
Он творит ненароком обман,
Опадет — и откроется сразу:
Даль пуста, как дырявый карман.
И деревья, как ниточки мглы,
Одинаково черны стволы,
Лишь, нисколько о том не заботясь,
Как и прежде березки светлы.
Обладатель и ценитель
Бескорыстный меценат,
Паутины этой нити
Нефиксированный взгляд.
И не кто-то и не фото,
И не кино — все мякина.
Листья тлеют и чернеют,
Дневниковые листы,
Я опять повенчан с нею…
Повторения чисты.
Мой хранитель, собиратель,
Просвещения магнат,
Долгожданным даром, к дате ль
Невозможно нам назад.
Снова серая косынка
На подкладке из дождя.
Возвращаемся мы с рынка,
Где расчеты погодя.
Где года не спросишь сдачи,
Не подсунешь сушь и гниль
Вот какая незадача,
Вот она какая быль.
В эти сени зимы
Я вхожу, не тревожась,