Белинда сжала мой левый локоть. Крепкая хватка для девушки.
— Гаррет, твоя работа: держать рот на замке, выглядеть прилично и ломать ноги любому, кто попытается навредить Морли.
С двумя из трёх я справился бы с закрытыми глазами, но длинный язык был моей вечной проблемой.
— Белинда, молчание — это слишком сложно, — я всегда переполнен словами, которые мечтают вырваться на свободу. Некоторые даже свёртываются в разумное… нечто.
Хорошо, что Страсть и Диди посвятили себя заботам о Морли. Я всё думал, во что бы это стало мне кормить его, когда они закончили и занялись уборкой последствий приёма пищи и питья человеком в бессознательном состоянии.
Надо было обмыть его и сменить ему постельное бельё. Я полностью открыл окно на время процедур.
— Надо влить в него побольше воды. У него жар, но он не потеет, как положено, — сказала Белинда.
Что она знает о лихорадках и потоотделении у тёмных эльфов? Я пожал плечами. В последнее время я принял за правило не интересоваться делами мисс Контагью.
Кто-то скажет, что я принял за правило не интересоваться никем из тех, у кого отсутствуют рыжие волосы.
Интересно, как дела у Тинни.
— Я наелся. Раз уж вы все здесь, схожу, посмотрю, что в округе происходит, — сказал я.
Белинда хмуро на меня посмотрела.
— Не бойся. Не сбегу, — я забрал свою палку и вышел, просто чтобы размять ноги.
Наблюдателей Белинды искать не пришлось. Все меня признали. Они были с нею, когда она забрала меня на Фабричном спуске. Им нечего было сообщить мне. Двоим из них было так скучно, что они готовы были говорить о чём угодно и с кем угодно.
Последний, однако, трепаться не собирался. Он видел что-то интересное. Что-то интересное тоже видело его. Выглядел он так, будто кемарил на верху лестницы, ведущей в подвал. Он был мёртв уже достаточно долго, чтобы остыть.
Несколько лет назад это совершенно не тронуло бы меня. Тогда каждая ночь давала урожай трупов для утренней жатвы. Но теперь наш огромный город по уши увяз в муках перемен. Трупы перестали быть нормой жизни. Веялки директора Релвея суровы.
Я изучал место преступления умом и чувствами, притуплёнными временем. Этот был не из экипажа Белинды. Он умер без борьбы, значит, его не насторожило приближение того, кто его прикончил.
Я перешёл к стене под окном Морли.
Стена была из красного кирпича. Она блестела. Высохшее нечто было и на мостовой. В нескольких футах к югу от блестящего следа лежала кучка козьих катышков. Мухи пировали.
Я подивился тишине в округе. Высшее руководство «Огня и льда», должно быть, знает настоящие имена некоторых своих состоятельных клиентов.