— Иди к себе в комнату. Поговорим об Африке утром.
На этот раз Ричард кивнул с чуть большим воодушевлением. Когда парень помчался по лестнице, Блейк вздохнул и повернулся к жене. Она не сменила свое элегантное вечернее платье, но волосы вылезли из шпилек и на щеке, где она прижималась к грубой обивке кресла, виднелись красные полоски.
Он подкрутил лампу, оставив только слабый свет, поставил ее на консоль, чтобы видна была лестница, и поднял Джослин на руки. Она пошевелилась и уткнулась носом ему в грудь, пробормотав:
— Ричард?
— С ним все в порядке, — заверил ее Блейк.
По-видимому, это все, что ей требовалось услышать, ибо она прильнула к нему и тут же снова уснула. Насколько же она измотана, подумал Блейк, если спит таким тяжелым сном независимо от того, где и как лежит. Второй день их брака, следует признаться, был утомительным. Он не может воспользоваться ее усталостью. Ему приходилось то и дело напоминать себе, что за хрупкой красотой его жены прячется лживая душа. Ему не следовало жалеть ее. Вместо этого он поневоле задавался вопросом, что за жизнь у нее была с матерью не от мира сего, старшим братом-злодеем, тремя сестрицами-гарпиями и чокнутым младшим братишкой.
Но это не означает, что он должен поощрять ее привычку лгать или дать ей опутать его сетями. У него есть цель, которая идет вразрез с ее целью.
Поднимаясь со спящей красавицей по лестнице, он чуть не упал, споткнувшись о попавшегося под ноги котенка, тяжело оперся о раненую ногу и, чертыхнувшись, восстановил равновесие. Его надо наградить медалью за то, что он все еще цел в этой зоне боевых действий, которую теперь называет домом.
Ему еще нет тридцати. У котят, лестниц и французских воров еще есть время до следующего дня рождения, чтобы отправить его к праотцам.
Когда Джослин проснулась, корсет больно вдавливался ей в грудь, а тяжелая мужская рука лежала у нее на талии. Она резко вдохнула и в один миг окончательно проснулась. Под одеялом, натянутым до плеч, она по-прежнему была в вечернем платье, хотя и оно, и корсет были расслаблены, обнажая грудь до неприличия. Она поерзала, и рука на талии сжалась.
— Не шевелись. Я еще не проснулся, — пробормотал Блейк позади нее.
— Тогда тебе надо побольше ослабить мне завязки, — возразила она, извиваясь, чтобы корсет не врезался в тело.
Блейк потянул за шнуровку, расслабляя ее, не успела Джослин даже ахнуть от подобной наглости.
— Ты нашел Ричарда, — сказала она, ища подтверждения, что ей не приснилось то, что она слышала прошлой ночью.
И то, что ее несли наверх.