— Карл Великий, так-так. Значит, мы королевских кровей. Как интересно. — И совершенно бесполезно. Но составление семейного генеалогического древа делает их мать счастливой. — Уверена, мы непременно купим пальмы, но тебе придется самому их поливать. Не думаю, что могу позволить себе садовника.
— С этим я справлюсь. Мои книги о птицах?
— Я пошлю за всеми твоими книгами. Мы сделаем специально для них полки.
Ричард вдруг повернулся и сжал ее в неуклюжем объятии.
— Спасибо!
Случай, когда Ричард чувствовал себя достаточно хорошо и спокойно, чтобы показать свою признательность, можно было пересчитать по пальцам. Обрадованная, Джослин тоже обняла его.
— Я люблю тебя, Ричи. Обещаю, что мы будем здесь счастливы, и никто не отберет у нас этот дом!
… Если только в течение года Блейк не умрет.
В понедельник утром Джослин нервно одергивала край кружевной фаты, которая покрывала ей волосы. Входя в боковую церковную дверь в сопровождении леди Белден и Ричарда, она слушала, как шуршит ее короткий шелковый шлейф по холодному каменному полу. Она знала, чего требует от нее этикет, но, учитывая отсутствие опыта, не была уверена в своем моральном выборе.
Вот почему она беспокоилась о шелке, а не о мужчине, который ждал ее на другой стороне трансепта.
Леди Монтегю с радостью согласилась с маркизой, что серебристый — это последний крик моды в свадебных нарядах, хотя Джослин не показался шелк очень практичным. Если она не замерзнет из-за отсутствия нижнего белья, то непременно заляпает платье кремом свадебного торта. Но ей нравилась кружевная фата с золотой тесьмой, приколотая к се волосам. Горничной потребовался час, чтобы завить ее волосы в блестящие колечки. Она надеялась, что результат заставит Блейка лишиться дара речи.
Священник в приходе леди Белден сделал вчера последнее оглашение. Поскольку никто не возражал против их брака — точнее, никому не было до него дела, — они могли совершить сегодня обряд. Джослин разрывалась между нетерпением поскорее обменяться клятвами и желанием ждать вечно.
Сегодня в церкви она видела своего жениха впервые после пикника. Затаив дыхание, она представила его Ричарду, но они всего лишь обменялись рукопожатиями. Блейк, похоже, не нашел ничего необычного в том, что брат спросил, любит ли он птиц.
Вообще-то, судя потому, как Блейк старайся не делать резких движений, у него болела голова — по-видимому, после мальчишника с его друзьями. Шейный платок у него был перекошен, и он больше глазел на ее грудь, чем слушал проповедь, после того как они заняли свои места. Она не была уверена, обратил ли он внимание, когда она обронила, что Ричард будет ее посаженным отцом, но он не может сказать, что она не предупреждала его о приезде брата. Наверняка он понимает: это означает, что Ричард будет с ними жить.