Когда за последней девушкой закрылась дверь, герцог повернулся к Тессе и предложил вместе с ним присесть на диван. Она послушно села на край, опустив глаза на сложенные на коленях руки.
Откашлявшись, Тристан начал:
— Я не смею просить у вас прошения, потому что мое вчерашнее поведение было непростительным.
— Я сама не остановила вас, — прошептала она.
Хокфилд был прав — она во всем винила себя.
— Посмотрите на меня, мисс Мэнсфилд.
Она сокрушенно покачала головой, не поднимая глаз.
— Это моя вина, — сказал он. — Я шокировал вас… Я и сам был шокирован. Теперь уже ничего нельзя исправить, но вы должны поверить мне, что прежде такого со мной никогда не случалось.
— Я верю вам, — прошептала она, прерывисто вздохнув.
— Я поступил с вами недостойно, моих извинений недостаточно, но я обещаю вам никогда больше не унижать ваше достоинство.
— Я обвинила вас в несправедливости по отношению к мисс Хардуик, — тихо проговорила она. — Я была слишком настойчива, хотя вы меня предупреждали….
— Вы ни в чем не виноваты, — поспешил заверить ее Тристан.
В глубине души он знал, что его поступок был продиктован не гневом, а страстью.
— Вчера мы оба были словно не в себе, — сказал он, — но я слишком порядочный человек, чтобы воспользоваться беспомощностью невинной девушки. То, что вы вините во всем себя, заставляет меня еще больше сгорать от стыда.
Оба замолчали. Потом она негромко спросила:
— Лорд Хокфилд знает об этом?
Тристан молчал, не зная, что ответить, и она сама все поняла.
— О Боже! — прошептала она, закрывая лицо ладонями.
— Вашей вины в этом нет.
— Как я могла так поступить по отношению к девушкам?
— Они никогда об этом не узнают.
Отняв руки от покрасневшего лица, она посмотрела на него и твердо произнесла:
— Достаточно того, что об этом знаю я.
В ее глазах блеснули слезы.
— Мы можем остаться друзьями? — спросил Тристан.
— Для меня это слишком большая честь, ваша светлость.
— Зовите меня Тристаном, как друга.
Как только эти слова слетели с его губ, он замер от мысли о том, не сочтет ли она это предложение хитрой уловкой с целью заставить ее совершить еще один неосмотрительный поступок.
Она пристально посмотрела в его глаза, словно пытаясь увидеть за ними его душу.
— Хорошо, я буду звать вас Тристаном, — тихо сказала она. — Тогда и вы, на правах друга, можете звать меня Тессой. Наедине.
— У вас чудесное имя, — с облегчением выдохнул он.
Она снова покраснела, и он отпустил ее руки.
— Можно мне заехать к вам завтра, чтобы обсудить следующий раунд сватовства?
Она торопливо кивнула:
— Да, конечно. Мне пора идти.